Римская волчица. Часть первая
Шрифт:
Она еще до начала заседания отправила сенату обработанные и упакованные файлы с описанием вероятного противника и комментариями ксенологов, пометив их высшим приоритетом, но никакого ответа пока не получила. Слово ей тоже в этот раз не дали, оставалось напряженно всматриваться в экран и гадать, вскрыли ли они хотя бы ее письмо или просто стерли, решив, что оно не стоит внимания.
— Электра, ну что ты мечешься. Хочешь я поработаю пифией? Сначала будут искать виноватых, потом делить воображаемый бюджет, а дальше голосовать, переголосовывать и опротестовывать процедуры. Они Марсель еще не переварили.
Электре не доводилось прежде следить за сенатскими прениями и сейчас она сквозь тревогу и возбуждение поневоле заслушалась. Искусство риторики почиталось в Риме, а сенаторы владели им в самом высоком регистре. Не удивительно, что у канала, который транслировал все открытые заседания в сеть, были свои постоянные зрители. Но это заседание осталось бы закрытым, если бы она не дала допуск корабельным трансляторам. Через закрытую дверь кабинета доносились возбужденные голоса собравшихся в зале перед экраном.
Конрад наконец не выдержал и выкрутил свою бутылку до предельного градуса, потом явно отработанным движением сломал предохранительную капсулу на стеклянной оболочке и что-то проделал с регулятором. Вопросительно взглянул по сторонам и разлил, не дожидаясь ответа, на всех. Электра глотнула не глядя, закашлялась. Прозрачная жидкость обожгла горло, как кислота.
— Да вы с ума сошли, что это вообще?!
— Как что? Чистый этанол. С апельсинчиком. Как иначе вынести эту говорильню. Насухую что ли.
— Антоний, что ты там распался на части? Где обещанные коктейли? Он меня сейчас отравит! — Она протянула руку к непочатой бутылке, вгляделась в шкалу. Предполагалось, что крепость напитка можно довести до сорока градусов, также был предусмотрен вкусовой концентратор.
— Уважаемый Махайрод, вы поосторожней, мы с кузиной все-таки гражданские, боевых имплантаций не имеем, — встрял с дивана Антоний.
— Так поставьте! Шкуру даю на содрание, что в ближайшее время пригодится!
— Легионеры традиционно умеют взламывать эти пузырьки и доводить содержимое до 99 градусов, — сжалился и пояснил Кастор. Он проигнорировал стаканчик, не глядя перехватил у Конрада бутылку и сделал приличный глоток, даже не поморщившись. Электра только сейчас заметила блестящие точки контактов под стриженым затылком. — Мы все равно адаптированы под воздействие тяжелой брони и токсичных боевых коктейлей, поэтому пить чистый этанол скорее приятно. Забирает лучше!
— Легионеры… — пробормотал вице-адмирал, позволив себе легчайше поднять бровь. Теперь он слушал заседание так внимательно, словно собирался выучить наизусть все, что произносили сенаторы.
— Будто вы, флотские, так не делаете, — буркнул Конрад. — Пижоны с шампанским!
— У нас печень не выдержит!
— Что мешает поставить в нее имплант?
— Может быть, соответствующие алгоритмы? — прозрачным голосом произнес Кастор.
— Кастор. Вы, между прочим, зря предположили, что я претендую на место флагман-легата. Я сразу думал предложить его вам, а после нашего недавнего обсуждения — тем более. — Конрад повернулся и прямо уставился на Кастора.
— Вы! С каких это пор вы раздаете должности во флоте?
— И с каких пор эта должность возрождена? — встрепенулся Аэций.
— Господа, господа. — Электра со вздохом отставила красивый бокал с напитком, который все-таки намешал усовестившийся кузен. Льдинки лежали на дне, прозрачные, как пустые инфокристаллы. — Уважаемый Аэций, я пригляделась к положению легионеров на флоте и пришла к выводу, что упраздненная адмиралом Аурелием должность во время войны будет очень нужна. И действительно хотела предложить ее Кастору Валериану Мартеллу. Если вы, Кастор, раздумаете нас покидать.
— Нет нужды покупать меня должностью. Вы прекрасно понимаете, что в военное время я и так не смогу подать в отставку, — зло отрезал легат.
— Не согласитесь?
— Сначала пусть флот получит законное командование, — Кастор перевел взгляд на вице-адмирала. Электра снова поразилась, как сильно шрамы уродуют его четкий профиль. — А не девочку с колечком.
— И это произойдет в ближайшее время. Я уже попросила Аэция Лентилла принять командование на себя или провести выборы нового исполняющего обязанности адмирала. Я же предпочла бы с помощью Конрада Тарквиния заняться подготовкой земного сообщества на случай перехода войны в наземную фазу. Если сенат согласится хотя бы не мешать.
Ее слова снова дружно проигнорировали. Похоже, в головах римских военных не укладывается сама возможность войны на поверхности планеты.
«Я какая-то чертова Кассандра».
Вице-адмирал оторвал завороженный взгляд от экрана. «…Следует прежде всего всесторонне рассмотреть вопрос о расконсервации планетарных крепостей…» Повернулся к Электре. Потом поднялся, откашлялся.
— Прошу меня простить, домина. Я вынужден отказаться.
— Простите?
— В военное время в отставку не уходят. Отставки я и не прошу. Но принять на себя командование флотом в условиях войны — не возьмусь. Сейчас потребуются молниеносные решения и точнейшие расчеты, может быть, Люций Константин Аурелий и был способен на это, но я понимаю свои ограничения. Извините. Я не хочу быть тем человеком, который проиграет войну, потому что не сумел вовремя уступить дорогу.
— Что же. — Она сглотнула, а в животе стало холодно, как будто она случайно проглотила льдинку из своего бокала. — Спасибо за прямоту и за трезвую оценку. Кого вы могли бы рекомендовать? И какую часть готовы взять на себя.
— Я готов остаться на прежней позиции и обеспечить связность работы флота, а на должность адмирала, увы, не могу порекомендовать никого. Августин Метелл стар и негибок. Ливий Северин порывист и горяч, как вы могли видеть. Елена Метелла чересчур сконцентрирована на личной карьере. Арджентина Красс обладает почти всеми нужными качествами, но совсем не ладит с людьми.
— Адмирала из числа старшего комсостава Первого флота Второй, конечно, не примет, — констатировал Антоний. — А то старая Фуррия уж наложила бы лапу на второе адмиральское кресло.
— А если поискать среди тех, кто не так давно в отставке?
Электра подавила злость на Люция. Не вырастил себе смену.
Это было несправедливо — в мирное время и в таком молодом возрасте он имел полное право не ждать, что замена понадобится, и срочно. Или просто не мыслил никакой другой жизни — для себя после «Люцифера», для «Люцифера» после себя.