Римский орел
Шрифт:
Старший кентурион бросил на него быстрый взгляд:
– Покалечили кого? Хочешь пенсию поднять?
– Да, - честно признал Черепанов.
– Оформим, не беспокойся. Ты сегодня именинник. И список отличившихся подготовь. Укажи - кому, что. Я подпишу. Знаю, лишнего не попросишь. А сейчас пошли на тебя награды вешать. Чую, будет тебе сегодня представление на золотой венок. Этот преторианец, которого ты выручил, нашему Магну родич. Так что сукин сын непременно расщедрится. Это даже и хорошо, что Фракийца нет. Максимин,
Трибун-латиклавий Гай Петроний Магн оказался куда моложе, чем ожидал Черепанов. Лет двадцать пять от силы. Но важности - минимум на троих. И свой белый шарф носил с невероятной надменностью. И этим сразу напомнил Черепанову его родича-преторианца.
– Тот самый первый гастат Череп?– осведомился трибун у старшего кентуриона, не удосужившись ответить на приветствие офицеров. И оторвать задницу от стула - тоже.
– Да, это он, - сухо произнес Феррат. Было видно, что он латиклавия терпеть не может. И Геннадий его понимал.
– И что мне с тобой делать, младший кентурион...– брезгливо кривя узкие губы, процедил Магн.
Черепанов промолчал. Не скромно же говорить о собственном поощрении.
– А ты что скажешь, Феррат?
– Позволь, латиклавий, рассказать тебе о том, как кентурион Череп...
– Не нужно, мне уже рассказали, - отмахнулся трибун, - Так что же мне с тобой делать, гастат? Меня удивило и насторожило, когда я узнал, что легат Максимин поставил кентурионом варвара. Но твои преступления слишком велики даже для варвара.
Черепанов услышал, как Феррат озадаченно крякнул. Признаться, он сам тоже ожидал другого.
– Э-э-э... Петроний, ты уверен, что тебя правильно информировали? спросил старший кентурион.– Возможно, тебе все же стоит послушать, что сцелал кентурион Череп?
– Меня правильно информировали, - отрезал Петроний Магн.– Не думаю, что ты, не присутствовавший там, сможешь сообщить мне больше, чем трибун претория, лично участвовавший в событиях.
"Ах вот оно что!– сообразил Черепанов.– Паскудник-преторианец все же наябедничал".
– И в чем же состоят мои преступления?– очень спокойно осведомился он.– Просвети меня, варвара, какие законы я нарушил?
– Во-первых, ты преступно медлил, прежде чем выступить на защиту римских граждан, подвергшихся насилию. Что, в свою очередь, привело к тому, что многие подданные императора погибли. К счастью для тебя благородная Корнелия Гордиана уцелела, но это опять-таки не твоя заслуга. За это ты должен благодарить доблестного трибуна Секста Габиния, которого ты...
– Прошу прощения, латиклавий!– перебил Черепанов.– Давай сначала по первому пункту обвинения! У тебя есть свидетели моей преступной медлительности?
– Ты забываешься, кентурион!
– Не думаю. Я просто задаю вопрос. И хочу услышать ответ.
– Что ты знаешь о наших законах, варвар?– презрительно бросил трибун.
– Вероятно, я знаю наши законы лучше, чем патриций империи, поскольку могу точно процитировать соответствующий пункт эдикта.
– Придержи язык! Это не единственное твое преступление. Ты посмел применить насилие по отношению к старшему офицеру претория, представителю самого императора, за что полагается...
– Прошу прощения! Я не применял силы по отношению к трибуну претория!
– Ты лжешь, негодяй!
– Нет! Я не лгу! И у меня есть свидетели! Тебя, как заметил старший кентурион, неверно информировали. Я применил силу, да...
– Вот видишь! Ты признал!
– ... чтобы выяснить, является ли человек, облаченный в форму трибуна преторианцев, трибуном преторианцев или же это варвар, присвоивший доспехи трибуна. Как только я получил ответ на свой вопрос, я немедленно предоставил упомянутому тобой Сексту Габинию свободу.
– Ты что же, не мог отличить варвара от патриция и трибуна? возмутился трибун.
Черепанов пожал плечами:
– Он вел себя в точности, как вожак варваров, которого я взял в плен. Возможно, его латынь была получше, но я пока не научился различать таких тонкостей. В чем еще меня обвиняют?
– Мне сообщили - и тут, можешь не сомневаться, у меня множество свидетелей, - что ты приказал распять пленников!
– Ну да, - подтвердил Черепанов.– Я это сделал. А разве не так поступают с разбойниками в нашей провинции? Или ты сомневаешься, что они разбойники?
– Ты нарушил эдикт нашего богоравного Августа Александра!– напыщенно воскликнул латиклавий.– Эдикт, которым он повелевает всем захваченным варварам предлагать вступить во вспомогательные войска, а тех, кто откажется, выдворять за пределы империи, не причиняя вреда, дабы не возбуждать в их сородичах гнева против империи. Нарушение же императорского эдикта приравнивается к нарушению присяги! Ты знаешь, что за это следует?
– Знаю. А вот о таком эдикте слышу в первый раз. А поскольку ты о нем знаешь и не сообщил о нем мне, то, выходит, это ты виноват в нарушении эдикта.
– Ты спятил!– Трибун подскочил.– Этот эдикт составлен не для каких-то там младших кентурионов!
– Ты это сказал, не я, - заметил Черепанов.– Старший кентурион свидетель: ты только что снял с меня ответственность за нарушение эдикта. Не знаю, правда, есть ли у тебя право самостоятельно толковать императорский эдикт, - невинно добавил он.
– Замолчи!– Трибун побагровел от ярости.– Феррат! Отобрать у него регалии и заключить в карцер! Не позднее чем завтра я буду судить его, и, клянусь Марсом-Мстителем, он получит по заслугам!