Рискованное увлечение
Шрифт:
– А как еще женщине защитить себя! Даже английские девушки учатся флиртовать и подзадоривать…
– Чтобы таким способом осуществлять свой контроль над мужчиной, направить его страсть против него самого.
Джульетте хотелось довести расспрос до конца.
– Для женщины это единственное оружие…
– Но вообще-то это нечестно.
– Безусловно. Но это связано с издержками, которые…
– Марии не пришлось ни о чем жалеть. Мы самозабвенно предавались нашей страсти. Это продолжалось шесть лет.
Вино поступало в кровь, крепкое и хмельное.
– И тем не менее вы вернулись домой и стали развратником?
– Я уже был им. – Это было произнесено почти шепотом, мягко и с улыбкой. – Что еще мне было делать со всем тем итальянским искусством, со всем, чему меня научила Мария?
Темнота внушала интимность. Безопасность. Окутанную ночью атмосферу таинственности. Джульетта собралась с духом и позволила следующему вопросу беспрепятственно слететь с губ:
– И чему такому она вас научила?
– Многому. – Мистер Грэнвилл откинулся назад. Свет от фонаря играл в бокале и падал на его пальцы. – Как заставить женщину трепетать от взгляда, стонать от прикосновения, таять от поцелуя. Как получать наслаждение, доставляя удовольствие ей. Как уступать инициативу, когда она делает то же самое для меня. Ее муж имел за плечами пятидесятилетний опыт. Он научил Марию. Мария научила меня. Теперь я учу других.
Джульетта почувствовала дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника. Кожа словно хотела расплавиться, застонать. Слова повергли сердце в трепет.
– Разве любви недостаточно?
– Любой деревенский телок бывает влюблен, – сказал Олден. – Жаль только ту несчастную девушку, которая обречена познать лишь его неопытное барахтанье. – Вспышка фонаря осветила его гибкие руки. – Физическая любовь – искусство, и для этого требуется огромнейшая практика.
– Со множеством партнеров… – сказала Джульетта.
Олден снова наполнил ее бокал.
– Ни Мария, ни я не исповедовались, как мы совершенствуем наше мастерство.
– Ваша философия совсем не оставляет места для романтической любви.
– Юноша-романтик влюбляется в итальянскую девушку, которая не может предложить ничего, кроме меда. Мужчина предпочитает более острые чувства. Он испытывает их к каждой женщине, очаровывающей его, завлекающей, приводящей в экстаз тело, ум и душу. Но истинный накал не может иссякнуть, поэтому страстный мужчина любит множество жен.
Джульетта пыталась подстроиться под его изощренный цинизм и легковесность, хоть и не испытывала такой потребности.
– Стало быть, вы изучили безотказную тактику флирта…
Он наклонился вперед, прервав ее своей улыбкой. Понимающей, насмешливой улыбкой, несущей на себе мудрость и юмор всего мира.
– Уверяю вас, это быстро перерастает во что-то более насущное, скорее – во внутреннюю потребность. Флирт и поддразнивание – это забавы для детей. Взрослые вместе отправляются в постель.
Слова на мгновение будто замерли в пространстве, разделяющем двух человек. Произнесенные с такой легковесностью, они обладали какой-то странной убедительностью, Вот так, наверное, мужчины разговаривают со своими друзьями – открыто, с бесстрастной честностью: «Да, это так и есть. И мы все это признаем». Наверное, поэтому Джульетта ощущала себя в полной безопасности.
– С чьей-нибудь супругой, конечно, – сказала она. Олден улыбнулся поверх своего бокала.
– Если вы оба приходите к соглашению не оказывать давления на то, что существует между вами. Обычно решение остается за леди.
– Вы будете доказывать, – начала Джульетта, – что лучше иметь подобную любовную связь, где все правила ясны и понятны, чем…
Олден взял бутылку с вином. Рубиновая жидкость заиграла в лучах света.
– Определенно это приносит меньше вреда, нежели ложные заверения в вечной любви.
– Я все представляла совершенно иначе, когда выходила замуж, – сказала Джульетта. – Мне казалось, что я влюблена. И я вкладывала смысл в каждое слово моего обета. Но все это было лишь детской привязанностью к чему-то, что блестит.
– Наподобие золота?
– Скорее льда. Он блестит на зимнем пруду как очаровательное покрывало. Но ему судьбой уготовано превратиться в пар, когда возвращается солнце. Золото предполагает непреходящую ценность. Однако и там и там в глубине – холод. – Джульетта протянула руку к фонарику. Лучи на миг осветили лицо и волосы собеседника. – Хотя, когда золото блестит в темноте, это выглядит привлекательно.
Она, отняла руку, и фонарь откачнулся назад, на этот раз осветив ее. Волосы, мягко касавшиеся щеки, насыщенностью цвета напоминали красное дерево.
– Ах вот почему золото так тяготеет к редкому дереву, гладкому и теплому под ладонью! – сказал Олден. – Но вы, Джульетта, носите золото в знак любви.
Она взглянула вниз, на вырез своего пеньюара. Ее медальон висел снаружи, мягко поблескивая. Она зажала металл в кулаке и прикрыла глаза.
– Это память об одном самом дорогом для меня человеке. Человеке, которого я действительно любила. – Слова вырвались так стремительно, что сдержать их было ей не под силу. – Это мой маленький брат.
Бутылка вина опустилась на стол с тихим глухим стуком.
– Ваш брат?
– Не спрашивайте меня о нем. – Джульетта разжала кулак, охваченная беспокойством. – Мой брат умер.
Она пришла в ужас от того, что поделилась самым сокровенным с этим человеком, с этим незнакомцем, будто и впрямь доверяла ему. Нарушила собственное решение вести легкую игру и воспринимать этот вечер как забавный эпизод. «Приятные посиделки с друзьями». Все планы теперь были скомканы.
Почему это произошло? Может, из-за этих наползающих теней? Или темной ночи?