Рисую судьбу!
Шрифт:
Но её грубо скрутили, выхватив сумку.
– И кому ты успела отдать амулеты?
– осмотрев её содержимое, спросили стражи.
– Нико...
– Потом допросим. Нужно будет ещё узнать, что пропало, - сказал прибежавший, а один из тех, кто стоял, повёл Аяну снова в давящие коридоры.
Потом в проход, который был всё таким же высоким, но сужался, как куб на рисунке с нарочно искажённой перспективой. А затем и
– Что, очередная служанка, которую подкупили, чтобы она отравила нашего короля?
– вздохнул тюремщик, с неохотой открывая толстую тетрадь.
– Нет, она воровка, - стражник чуть толкнул пленницу, не выпустив из захвата.
На тихий стон Аяны внимания не обратили. А ей было больно - руки уже затекли.
– Ай-ай-ай... плохо, конечно. Но камер уже и нет почти, - тюремщик вздохнул.
– Почти?
– Разве что рядом с эльфом. А туда...
– Сам знаю. Ну да нечего воровку жалеть. Может, быстрее сознается.
– Но я ничего не...
– подала голос Аяна, но тюремщик кивнул, что-то записав в этой тетради.
Страж увёл её в один из проёмов и там бросил в клетку с грязным полом. Три стены были каменными, одна - решёткой с маленькой дверью, а напротив этой решётки...
Стражник уже ушёл, а Аяна только-только вспомнила, что тюремщик говорил про эльфа. Да, за решёткой напротив сидел эльфийский владыка. Замызганный зелёный сюртук стал ему широким. Бледная кожа - почти серой, диадема - тусклой, как немытое стекло, и только волосы отчего-то не сбились в колтуны.
– Говорят, что рядом со мной люди лишались рассудка, - приглушённо проговорил эльф.
– Посадить рядом девушку было жестоко с их стороны.
Аяна молчала. В её безмолвии сплелись уважение, трепет и чувство вины за войну, которую начали всё-таки люди.
– Вы чувствуете вину за народ в целом... не осуждаю эти эмоции, - не поворачиваясь, продолжил владыка.
– Но могу вас утешить - всё же есть люди, которые хотят мне помочь, - он вздохнул.
Вздрогнув и затаив дыхание, Аяна попыталась посмотреть, где там страж. В словах владыки почудилась возможность побега, и спокойные рассуждения об этом пугали.
– Меня слышите только вы. Я ни одного слова ещё не сказал вслух, - подождав, пока море мыслей Аяны примет и растворит это знание, он продолжил: - Поэтому тяготит меня вовсе не страх перед обычной стражей.
– Чувствуете, что враг близко?
– догадалась Аяна, чуть слышно это прошептав.
– Близко настолько, что холод в груди не перекрыть даже воспоминаниями о счастливых временах в наших лесах.
Желание чем-то помочь пронзило вдруг прочие мысли. Осмотрев свою камеру, Аяна не увидела ничего, чем можно нарисовать на стене, но, посмотрев в коридор, заметила факел, который был близко к её клетке. Его нельзя было достать рукой - стена-решётка закруглялась в широкую арку, но под факелом, рядом с окончанием этой арки, лежали остатки старого.
Магическое пламя - далеко не простой огонь, но и оно превращало дерево в уголь, которым можно было что-то чертить.
– Пожалуйста, повернитесь ко мне лицом, - как можно чётче подумала Аяна, и владыка действительно повернулся.
Аяна всматривалась в его впалые щёки и видела просто худые. Тонкий нос в её видениях превратился в широкий, но длинный, волосы - в короткие, кудрявые и ярко-рыжие, а тканевый сюртук - в блестящую броню.
Владыка кивнул благодарно, посмотрев на портрет.
– У вас необычный дар и доброе сердце. Хотите на свободу со мной?
– Думаю, меня скоро выпустят, - смутилась Аяна.
– После того как найдут у вас на стене рисунок, они поймут, как сильно вы мне помогли. Я же зову вас не просто сбежать и прятаться где-нибудь, а в наши леса.
Радость и лёгкое неверие разлились по душе лёгким теплом. Давние мечты оживали. В детстве Аяна часто сбегала из деревни, надеясь хоть издалека увидеть лес эльфов, чарующий и красивый. Она представляла себя то маленькой эльфийкой, живущей там, то зверьком, которому всё равно туда можно, то деревом...
Как оказалось теперь, чтобы жить с эльфами, не обязательно быть кем-то, кроме себя.
Когда половина людей праздновали победу над эльфами, другая на парад победителей смотрела молча и со слезами. Проклятье в этом мало что изменило: просто первые страдали из-за незаслуженного наказания, а вторые понимали, что всё по делам.
И теперь одна половина защищала своего великого короля от всех покушений другой. Страна бы раскололась на две, если бы трещина была одна и проходила ровно посередине, но, увы, бороздки-надломы исчертили всё хаотично - если уж ломаться, то рассыпаясь едва не в прах.
Но пока королевство всё же было целым. Просто бунтующих было больше обычного, и просто сегодня они задумали чуть-чуть облегчить свою вину перед эльфами.
Кто-то из слуг однажды услышал в голове чистый высокий голос. Так узнали, где именно сидит владыка, сколько рядом с ним стражи. Другие подробности узнали сами, и позже. И теперь были готовы к деятельным извинениям.
Нескольких стражей усыпили, подсыпав в воду зелье. Дальше был коридор. Тот слуга вёл отряд быстро и тихо, проход был далеко не центральным, и охраны там кроме внешней не было.