Ритуальные грехи
Шрифт:
— Я дам тебе знать. Думаю, скоро они сами обо всем догадаются, поэтому тебе тоже нужно быть готовым, чтобы дать стрекача.
— Значит ли это, что нашей прекрасной дружбе пришел конец?
Люк глянул вниз на Кальвина, на лице которого, как обычно, застыло холодное и немного циничное выражение. Коротышка давно свыкся с мыслью о том, что следует принимать от жизни все, что она готова ему дать, и не просить о большем.
— Ты же знаешь, что все хорошее рано или поздно кончается, — мягко ответил Люк.
— Сделай мне одолжение. Дай мне пару дней на то, чтобы уладить кое-какие дела. Надеюсь, ты не надумал исчезнуть сегодня ночью?
Люк решил исполнить просьбу Кальвина, тем более что он решил навсегда распрощаться с коротышкой. И все же ему чертовски этого не хотелось. Он мечтал, как можно скорей покинуть Братство, купить упаковку пива, найти услужливую блондинку и с ее помощью избавиться от мыслей о Рэйчел Коннери.
Однако Люк понимал, что его мечтам не суждено сбыться, во всяком случае, сейчас. Проклятая девчонка полностью овладела его телом и разумом. Одной ночи будет недостаточно, чтобы освободиться из-под ее чар.
— Хорошо, Кальвин. Пока я остаюсь на месте. Надеюсь, все остальное в полном порядке? Если не считать Альфреда и Кэтрин, которые набили себе синяки, стучась в мою дверь?
— Все пытаются попасть к тебе, но так как ты и раньше удалялся для медитаций, твое отсутствие ни у кого не вызывает сомнений. А вот все ли в полном порядке, то этого я не знаю. Что-то странное носится в воздухе, но Старейшины не посвящают меня в свои тайны, — признался Кальвин. Он встал, взял у Люка пустую бутылку из-под пива и поспешил прочь, чтобы поскорей от нее избавиться.
— Думаешь, нас ждет сюрприз?
Лицо Кальвина осталось безучастным.
— Упаси Боже. Терпеть не могу сюрпризы.
Дождавшись, пока Кальвин покинет комнату, Люк вскочил с кресла с энергией, которая немало удивила бы его спокойных последователей. На экранах мониторов виднелись пустые коридоры, пустые комнаты. Все спали в своих кроватях, а в комнате, принадлежавшей Рэйчел, было темно и тихо. Пусто.
В его собственных апартаментах имелось, как публичное, так и сугубо личное пространство. Как наивно полагали последователи и почтенные Старейшины, Люк занимал большую пустую комнату и спал на полу на тощей подстилке. Он мылся в узкой душевой кабинке и грелся у каменного очага. Словом, никакие мирские блага не отвлекали его от мыслей о вечных ценностях.
Если Люк хотел еще большего уединения, к его услугам была комната для медитаций, находившаяся по соседству и недоступная для посторонних глаз.
Конечно, в этой комнате имелись мониторы для видеонаблюдения, холодильник с пивом, кровать королевских размеров и роскошная ванная. Именно здесь, вдали от людских глаз, Люк проводил свободное время.
Почему-то сейчас пышное убранство тайной комнаты действовало Люку на нервы. Все это казалось фальшивкой, ему надоело скрываться, втихомолку пользуясь благами цивилизации. Впервые в жизни душа просила чего-то простого, бесхитростного.
Он ударился локтем о стену тесной душевой кабинки, находившейся в передней комнате. Вода была еле теплой, а ему было все нипочем. Он тщательно почистил зубы, чтобы изгнать изо рта запах пива и сигарет, пригладил рукой длинные влажные волосы и облачился в свои белые одежды. Он побрился без зеркала, стараясь убедить себя в том, что несколько дней святости пойдут ему только на пользу. С такой благой мыслью он вышел в главную комнату, где увидел стройную женщину в желтых одеждах, которую обычно носили те, кто согрешил. Она ставила поднос с едой на низкий столик.
То, что она так легко проникла в его личные покои, встревожило Люка.
— Я не просил еды, — сказал он.
Женщина не слышала, как он вошел. Поднос с грохотом выпал у нее из рук, и она медленно повернулась лицом к Люку.
— Это Кэтрин прислала еду, — сказала она. — Кэтрин прислала меня.
То была Рэйчел.
Люк был настолько удивлен, что просто таращился на нее, не в силах вымолвить ни слова. Он знал, что его инстинкты автоматически сработают, и выражение лица не изменится, сохранив безмятежное спокойствие, поэтому Рэйчел не сможет догадаться о том, какую бурю эмоций вызвало ее появление.
Прошло немало времени, прежде чем к Люку вернулся дар речи.
— Кальвин знает о том, что ты здесь? — спокойно спросил он.
— Нет, но мне кажется, что он об этом подозревает. Кэтрин думает, что он опасен и захочет снова мне навредить.
Люк медленно прошелся по комнате, стараясь вести себя непринужденно. Рэйчел нервно следила за каждым его движением, казалось, еще чуть-чуть — и она ударится в панику, а Люку вовсе не хотелось ее пугать. Во всяком случае, до того, как он выяснит, какого черта она последовала за ним. И не куда-нибудь, а именно сюда, в Санта Долорес.
— Значит, меня ты не боишься? — лениво спросил он, опускаясь на пол возле столика с подносом. Чечевица. Когда он покинет эти места, то никогда больше не притронется к чечевице.
До сих пор Рэйчел избегала встречаться с ним взглядом. Теперь она собралась с духом и посмотрела Люку в глаза.
— Не так, чтобы очень.
Он кивнул, взял кусок хлеба из муки грубого помола и разломил его пополам.
— Зачем ты сюда явилась? Могу предположить, что у тебя должна быть на то веская причина — я уж думал, что отныне ты постараешься держаться от меня как можно дальше. Может, ты собралась меня убить? — он бросил взгляд на блюдо с чечевицей. — Неужто подсыпала сюда яд?
Рэйчел застыла на месте.
— Если бы я решила тебя убить, то не стала бы прибегать к столь изощренному средству, как яд. Просто ударила бы ножом, только и всего.
— А куда бы ты метила — в спину или сердце? — поинтересовался Люк.
— В сердце. Чтобы я смогла наблюдать за выражением твоего лица.
Люк громко рассмеялся.
— Ну и дела, — сказал он, откидываясь на тощую подстилку и глядя на Рэйчел снизу вверх. — Нет, ты бы применила яд. Недаром он считается женским орудием убийства. Нравится тебе или нет, золотце, ты все же женщина. Хотя всеми силами стараешься доказать обратное.