Робеспьер

Роллан Ромен

Остальные имена тонут среди шума и гомона.

Списки читают хором, перебивая друг друга:

— Здесь кое-кого недостает: Билло, Баррера...

— Весь Конвент надо вымести метлой!

Симон Дюпле. Верно! Вот и пойдем на них с вилами и метлами!

Подходят отряды двух секций.

Командир одной секции. Вот вилы!

Командир другой. А вот и метла!

Симон Дюпле. Секции Обсерватуар и Санкюлотов,

как всегда, самые доблестные и верные.

Командиры секций. Мы бросили все и по первому зову явились сюда.

Симон Дюпле. Сплотимся! Построимся в две колонны. Одна пойдет в атаку по набережной, другая — по улице Сен-Мартен.

Командир одной из секций. Нет, нам дан приказ оставаться на площади и охранять Ратушу.

Симон Дюпле. Для охраны достаточно двух секций. Лучшая тактика при обороне — нападение. Прежде всего сделаем перекличку.

Командиры секций. Из сорока восьми секций только девятнадцать явились принести присягу.

Симон Дюпле. Кто эти трусы? Кто уклонился?

Голоса секционеров. Западные секции отсутствуют поголовно.

Симон Дюпле. Ну еще бы! Подлые буржуа! Толстосумы, тюфяки проклятые... Ничего, завтра они за это поплатятся.

Голоса секционеров. Недостает секции Ом-Арме из квартала Марэ.

Симон Дюпле. Это секция Тальена, проклятого разбойника.

Голоса секционеров. Мы решили ударить в набат в соборе Парижской Богоматери, а секция Ситэ не позволила.

Симон Дюпле. Нечего было спрашивать у них разрешения!

Голоса секционеров. Хуже того: не явились секции Мэзон Коммюн, Гравилье и Арсис.

Симон Дюпле. Измена! Как? Рабочие с улицы Сен-Мартен и набережной Пелетье, бешеные, которые по сигналу тревоги всегда первыми шли навстречу опасности, неужто они струсили, забились в свои норы?

Голоса секционеров. С тех пор, как у них отняли Жака Ру и Папашу Дюшена, они затаили обиду на Робеспьера.

Симон Дюпле. Дурацкие обиды! Сами себя губят... Ну, ладно, обойдемся без них. За нас народ, сердце Парижа, предместья Антуан и Марсо.

Голоса секционеров. Не больно-то ручайся! Оба предместья ненадежны. Если Санкюлоты и пойдут за нами, то секции Монтрейль, Попенкур, Финистер и Гоблен с места не двинутся.

Симон Дюпле. Да они рехнулись! Не понимают они, что ли, что этой ночью решается их судьба, судьба всего народа!

Командир одной из секций. Послушай, Симон, мы уж и сами не поймем...

Симон Дюпле. Как? Чего не поймете?

Командир. Все запуталось, такая неразбериха! Одни стоят за то, те за другое... А при чем тут народ, еще неизвестно!

Симон Дюпле. Вспомните, что в течение всех пяти лет Революции всюду,

где был Робеспьер, он защищал дело народа! Разве не ясно?

Командир. Так-то оно так... да ведь и другие стояли за нас. А где они? Две трети посланы на гильотину. А те, что остались, уничтожают друг друга. В такой свалке не разберешь, за кем идти.

Симон Дюпле. Как вы можете хоть минуту колебаться между продажным Конвентом и нашим Неподкупным? Это вы-то, секция Кенз-Вен, старая гвардия!

Голоса секционеров Кенз-Вен. Наше решение твердо. И сейчас не поддадимся!

— Никого и ничего мы не признаем, кроме Республики, единой и нерушимой!

Симон Дюпле. Это похвально. Но настал час выбора. Или Коммуна, или Конвент!

Голоса секционеров. И Коммуна и Конвент. Не желаем Коммуны без Конвента.

Симон Дюпле. Стало быть, вы уперлись, точно осел меж двух охапок сена, — ни туда ни сюда! Таким «твердым решениям» грош цена!

Командир одной из секций (вполголоса). Оставь их в покое! Если ты принудишь их выступить, еще неизвестно, на чью сторону они переметнутся. Враги давно мутили народ в предместьях. Пускай уж лучше соблюдают нейтралитет.

Симон Дюпле. Тогда пойдем одни! Решает дело не количество, а быстрота и стремительность. Надо ударить сразу и крепко. Вперед! На Конвент!

В ту минуту, когда секция Симона и две-три верные ему секции собираются выступить, на площадь с грохотом въезжают канониры Кофиналя, во главе их, верхом на лошади, пьяный Анрио.

Канониры (секционерам, которые маршируют к набережной). Вы куда?

Симон Дюпле. На Конвент!

Канониры. Опоздали! Мы только что оттуда. Сорвалось!

Симон Дюпле. А кто виноват?

Кофиналь. Вот этот пьяница! (В бешенстве указывает на багрового и смущенного Анрио, который едва держится в седле.)Его связали, как овцу, и заперли в Комитете общественной безопасности. Мы вышибли дверь и освободили его. И зря. Уж пусть бы там подыхал! С утра нализался. Когда мы ворвались туда, изменники растерялись, — можно было захватить всю шайку в самой берлоге. А этот пьянчуга вдруг приказал отступить к Ратуше!

Анрио (хныча, еле ворочает языком). Зря ты, Кофиналь, меня попрекаешь... Слушай... Я все объясню.

Кофиналь. Нечего тут объяснять. Ты просто трус!

Анрио. Да пойми ты, черт эдакий, говорят тебе, я получил приказ вернуться сюда и защищать Коммуну.

Кофиналь. Но раньше, балбес, надо было разгромить Конвент! Ты мог захватить их голыми руками. Они там голову потеряли. Всех бы разом и уволокли.