Родная
Шрифт:
— А можно мне войти?
— Можно, только ненадолго.
Ишмак воспользовался разрешением и вошёл в палатку к Жене. Друг лежал на кровати, и можно было подумать, что он спит. Но когда Ишмак подошёл ближе, Женя открыл глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ничего — Женя попытался улыбнуться, но получилось плохо.
— Спасибо тебе. — Ишмак с теплотой посмотрел на него, — Только прошу, поправляйся быстрее.
— Да не за что. Я вижу, Саша тебя отпустил. Он хороший. Только слишком уж ослеплён был своей ненавистью. Ну, да я рад, что всё так закончилось. Мой долг был рассказать, что ты для меня сделал.
— Да ладно… — Смущённо ответил Ишмак. — Я, пожалуй, пойду. Тебе надо отдыхать и поправляться.
— Ишмак. — Окликнул его Женя. — Я у тебя ещё не попросил прощения за то, что тогда поднял на тебя меч.
— Ничего…
— Я за это, наверное, и наказан. — Продолжил Женя. — Но мы ведь с тобой почти не говорили после смерти Марека. Разве совсем чуть-чуть. Ты мне не всё рассказал. А сейчас времени много. Я хочу узнать всё об отце.
Они разговаривали так долго, что лекарь рассердился и прогнал Ишмака.
IV
Потянулись долгие дни. Войско двигалось к барско-сердской границе в обход, чтобы как можно ближе подобраться к барам. Женя уже мог ходить на небольшие расстояния и какое-то время даже путешествовал наравне со всеми. Ишмак был этому рад, и в то же время какая-то странная грусть не давала ему со спокойной душой идти вместе с другом. Он не сможет сражаться против своего народа, но и с барами ему не по пути. Надо что-то решать. И случай представился, но слишком неожиданно. Воины, посланные на разведку, на два-три дня пути вперёд, вернулись с нерадостными вестями. Саша отозвал Ишмака и Женю в сторонку и произнёс:
— Мужайтесь! Плохие вести. Деревушку Распутье, что на границе Барии и Сердии, захватили бары.
Женя побледнел. Он сделал шаг вперёд, пошатнулся и уцепился за сашино плечо. А Ишмак стоял молча, не в силах осознать услышанное. Он помнил, ЧТО воины Дарка творили в захваченных деревнях. В голове мелькнула лишь одна мысль: «Наташа»! Он оглядел потрясённого, почти убитого горестной вестью, Женю, встревоженного Сашу, собрался и заговорил. Голос его звучал жёстко, как никогда:
— Саша, надо срочно идти к ним, иначе будет поздно!
Саша кивнул в ответ и ушёл собирать войско. Через час они уже тронулись в путь. «Только бы успеть!» — молил Ишмак.
Часть 5. Конец войны
I
Наташа сидела на кровати и читала книгу. Книги были её жизнью. Она знала по рассказам матери и брата, что отец очень любил книги и собирал их везде, где только мог найти. Книги, которые каким-то чудесным образом сохранились со времён до Катаклизма и книги, которые были написаны позже. Наташа не разбирала их, а просто сидела и наслаждалась чтением.
— Наташа, я пойду на рынок. Ты со мной? — Внезапно раздался рядом с Наташей голос Ирины Григорьевны.
Девочка чуть не подпрыгнула от неожиданности. Увлечённая книгой, она не слышала, как подошла мать.
— Нет мам, я останусь дома. — ответила она.
— Хорошо. Я скоро вернусь.
И Ирина Григорьевна ушла, оставив Наташу наедине с книгой. Она прочитала ещё пару глав, но дома было душно и одиноко без матери, и Наташа, забрав книгу с собой, отправилась к маленькому прудику позади дома. На деревянном мостике, скрытом от глаз травой и густым кустарником, было уютно. Это только её место, где можно помечтать и поплакать. С двух сторон пруд был окружён высокой травой по пояс. Впереди был дом и огород, а позади пруда стеной стоял высокий могучий лес.
— Мне бы птицей взлететь… — Мечтательно прошептала Наташа, а потом, отложив книгу, легла спиной на деревянный мостик и раскинула руки, представив, что летит. Над ней, в голубой дали, высоко-высоко плыли облака. Наташа лежала и, как завороженная, смотрела на небо. Все её детские печали и тревоги растворились и исчезли куда-то. Но вот на небо наползла тучка, и солнечный свет померк. Девочка вздохнула, встала с мостика и, отряхнув платье, направилась к дому. Сколько она так лежала, она сама не знала. Интересно, как там мама? Уже вернулась с рынка?
Наташа дошла до торца дома, когда услышала чужие голоса. Наверное, гости. Она пожала плечами и уже хотела, было, выйти к дому, когда внезапно почувствовала непреодолимое желание спрятаться. Её страстью с детства были всяческие фантазии, а имея живое воображение, она часто играла сама с собой и населяла свой мир выдуманными героями и врагами. Вот и сейчас, она представила, что к дому подошли страшные враги, а она прячется от них. Осторожно, стараясь не шуметь, Наташа выглянула из-за угла и подобралась поближе, чтобы расслышать чужие голоса.
Но то, что она услышала, заставило сердце забиться в предчувствии чего-то страшного. Она вжалась в стену, молясь, чтобы её не заметили. Чужие говорили сначала на своём языке. Она не поняла ни слова, но ей стало ясно, что это бары. Потом они перешли на всеобщий:
— Обыщите этот дом. Здесь скрывался этот сопляк — Ишмак.
Наташа стояла, ни жива, ни мертва, стараясь даже не дышать. А голова работала с лихорадочной быстротой. Откуда в Распутье бары? Она знала, что война началась, но Женя обещал, что они быстро победят. И он писал ей такие бодрые письма… Ох! Хоть бы мама ещё не успела вернуться с рынка. Глядишь, они ещё уйдут. Пока она так размышляла, а бары обыскивали дом, подул сильный ветер, и начал накрапывать мелкий противный дождь.
— Его здесь нет! — Услышала Наташа такой знакомый голос. О, нет! Мама там, с ними! Что же ей делать?
— Где он?
— Я не знаю. Он… ушёл. Его нет здесь.
— Куда ушёл? Отвечай, живо! — Грубый окрик заставил Наташу до боли сжать руками доски дома. Она начала медленно, крадучись, отходить обратно за угол. Надо позвать на помощь!
— Не знаю.
— Ладно, мы сами проверим. Но если ты лжёшь, тебе не поздоровится. Ищите внимательней! — Немного помолчав, грубый мужской голос продолжил. — Ты одна здесь живёшь?