Родовое проклятие

Робертс Нора

– Если он на это способен, что же он сегодня за мной не пришел? Я, конечно, не совсем беспомощна, у меня даже нож есть, но думаю, преимущество было бы на его стороне.

– Он стремится не столько причинить тебе вред, сколько деморализовать тебя, – предположил Фин. – Конечно, нанесение тебе любого ущерба его радует, поскольку он этим подпитывается. Но ты для него интереснее в другом плане.

– Ты для него желанна, – проговорил Коннор ровным тоном, без намека на бьющую через край ярость, свидетелем которой она была, – потому что ты желанна для меня. Он рассчитывает тебя соблазнить – околдовать или потрясти до такой степени, что ты лишишься способности к сопротивлению и либо пустишься бежать, либо сама станешь его умолять…

Глаза Миры сверкнули, как два черных солнца.

– Этого не будет никогда! – перебила она.

– Не будем его недооценивать! – с жаром возразил Коннор. – Он этого и добивается, в расчете на то, чтобы тобой завладеть. А если ему это удастся – в том виде, как он намеревается, – то пострадаем мы все. Он понимает, что мы неразрывно связаны, но видит в этом лишь способ усиления энергетических полей, не больше. Забрать тебя – значит разрушить цепочку. Радуйся, что он не понимает, что нас связывает не желание умножить свои силы, а любовь и верность. Если бы он это понял, если бы понял, какую силу дают такие отношения, он бы гонялся за тобой беспрестанно.

– Ты ему приглянулась, – добавил Фин, – потому что он отлично понимает секс – хотя секс во всех его истинных радостях и глубине ему недоступен. Для него это еще одна разновидность энергетики, потому он его так и жаждет.

– Так что выходит? Последние пара дней – это было… ухаживание, что ли?

– Ты недалека от истины, – повернулась к Мире Брэнна. – Сорка в своей книге пишет, как он неделями ее обхаживал, пытаясь соблазнить, подкупить, взять угрозами, измотать ее разум и душу. Несомненно, он рвался к ее энергетике, но с не меньшей силой – к обладанию ее телом. И думаю, он хотел сделать ей ребенка.

– Да я лучше себе горло перережу, чем дам ему меня изнасиловать!

– Не говори так! – развернулся к ней Коннор, едва сдерживая клокочущий гнев. – Никогда больше таких слов не произноси!

– Правда, не надо! – тихо поддержала его Айона, не дав Мире огрызнуться в ответ. – Коннор прав. Не говори так. Мы тебя защитим. Мы команда, и мы друг друга в обиду не даем. Ты себя защитишь, но ты должна быть уверена, что и мы встанем на твою защиту.

– Дайте-ка мне сказать, – заговорил Бойл, зачерпывая себе еще одну ложку жаркого. – Вы четверо не понимаете и не можете в полной мере понять, что все это значит для нас с Мирой. У нас есть кулаки, мозги, клинок, интуиция, стратегия. Но все это – обычные вещи. Не хочу сыпать соль на свежую рану, но, когда вы одной силой мысли оставляете нас вне игры, поневоле вспомнишь, что у нас ничего, кроме этих обычных вещей, и нет.

– Бойл, ты должен знать…

Айону едва заметным движением руки остановил Фин.

– А мне есть что на это ответить – я тут вроде как аутсайдер. Погоди! – сказал он Айоне, поймав ее сочувственный взгляд. – Мы – не трое, но мы вместе с вами тремя. Можно сказать, еще один пример хрупкого равновесия. И то, что мы даем этой команде, не менее важно, чем то, что на другой чаше весов. Время от времени трое могут иметь на этот счет иные мысли, и те, кто с тремя, тоже могут считать по-другому, но мы имеем то, что имеем, и мы все должны это помнить и уважать.

– Вы сейчас едите за моим столом, – негромко проговорила Брэнна, – приготовленную мной еду. А это значит, что я выказала вам уважение.

– Это так, и я тебе за это благодарен. Но, Брэнна, пойми: настал момент, когда ты должна снова открыть дверь и пустить меня работать с тобой, а не так, чтобы я в эту дверь напрашивался. Речь идет о Мире и обо всем нашем деле, которое поставлено на карту.

Брэнна сжала пальцами ножку бокала, потом отпустила.

– Ты прав, и прошу меня извинить. Вижу, он нас сильно потрепал. Для него это победа, но это будет его последний триумф.

– Мы не можем понять, каково это – быть не такими, как мы. Наверное, Айоне это легче, – произнес Коннор, – потому что ей так долго не давали раскрыть то, что в ней есть. Но думаю, что вы – и ты, Фин, тоже, – не понимаете, что, решив остаться с нами, продолжать наше дело, вы проявляете куда больше мужества, чем мы с Брэнной, а теперь и Айона. Особенно Мира с Бойлом, которые не имеют наших возможностей. Мы делаем это, потому что должны, вы же трое – потому что сами так решили. И Фин тоже легко мог бы отправиться в Париж и проводить время в любимом новомодном ресторане. Мы об этом не забываем. И вы не должны думать – никогда, слышите? – что мы можем это забыть.

– Нам благодарность не нужна, – начал было Бойл.

– Нужна или не нужна – мы все равно вам признательны. И восхищаемся вами, хотя не всегда это показываем.

Брэнна встала, принесла на стол еще бутылку вина и разлила по бокалам.

– Черт подери, вы что думаете – я ради себя простояла столько времени у плиты? Мне достаточно бутерброда с ветчиной. Так что давайте-ка перестанем себя жалеть, извиняться друг перед дружкой, и пусть все будет как есть.

Мира с решительным видом положила себе добавки.

– Брэнна, еда безумно вкусная!

– О чем я и говорю! И если не хотите в другой раз получить по бутерброду, немедленно прекращайте такие разговоры! Вы мне лучше скажите: с чего бы это Кэвону кидаться на капот твоей машины, Коннор?

– Рискую остаться с одним бутербродом – хотя ничего не имею против, – проговорил Фин, – но, по-моему, чтобы ответить на твой вопрос, придется опять завести серьезный разговор.

– Что ж, валяй. – Брэнна махнула рукой. – А я решу, кормить ли тебя вообще в другой раз.

– Он хотел посмотреть, что будет. И он был не тенью, а абсолютно оформившейся фигурой.

– Точно, – подтвердила Мира. – Мышцы, кости, кровь – все было.

– Но действовал он очень стремительно. Внезапный наскок – и в том месте, где Коннор этого никак не ожидал. Я, кстати, тоже ничего не почувствовал, хотя все происходило совсем рядом. Потом такой же стремительный прыжок назад, туда, где он таится. И что ему это дало?

– Что-то я не врубаюсь, – проворчал Бойл.

– Что он увидел? Как повел себя Коннор? Вышел один, чтобы сразиться с ним лицом к лицу, – намеренно один, ведь вас с Мирой он запер внутри. Для вашей же безопасности. И он увидел, что Брэнна выскочила брату на помощь – с оружием, но опять-таки одна.