Родовое проклятие

Робертс Нора

– Ты будешь по ней скучать.

– Хотелось бы получить такой шанс. – Мира шумно вздохнула, съела еще немного каши, а потом Коннору вздумалось опять покормить ее с ложки. – Звучит не очень красиво, но это чистая правда. Думаю, наши отношения только выиграют от того, что мы будем на некотором отдалении. И…

– И?

– Вчера, когда я к ней мчалась, гадая, что я там застану, я в какой-то момент подумала: а что, если это Кэвон на нее напал, как перед этим – на меня? Глупо, конечно, какие у него на это причины? Да и никогда их

не было. Но я помню, как ты сказал, что тебе легче оттого, что в данной ситуации ваши родители далеко. И мне стало бы легче, если бы я могла то же самое сказать о своей маме. Проблема наша – нам и решать.

– Мы и решим.

Коннор высадил ее у конюшни, развернулся и поехал домой сменить вчерашнюю одежду на свежую.

Брэнна уже была на ногах – еще не одета, но уже с чашкой кофе и раскрытой книгой заклинаний Сорки на столе.

– А, Коннор, доброе утро.

– И тебе доброе утро, Брэнна.

Она смерила его испытующим взглядом поверх чашки.

– А как таким чудесным утром поживает наша Мира?

– Хорошо поживает. Я только что завез ее на работу, а сам вот решил переодеться. И взглянуть, как тут у тебя дела.

– Я в полном порядке, хотя могу признать, ты выглядишь много бодрее. Я так понимаю, ты уже завтракал?

– Да, завтракал. – Все же ему приглянулись блестящие зеленые яблоки, которые Брэнна выложила в вазу, и он взял одно. – Ты не возражаешь, Брэнна? Ну… чтобы мы с Мирой…

– С чего бы? Я вас обоих люблю и годами наблюдала, как и ты, и она старательно избегаете того, что, как мне логика подсказывает, вчера наконец произошло.

– Никогда не воспринимал ее в таком ключе. Пока не…

– Воспринимал. Только запрещал себе, а это большая разница. Ты не хотел ее обидеть.

– И никогда не обижу.

– Вот и она не хотела тебя обижать. – Что, по мнению Брэнны, тоже не имело к влечению или его отсутствию никакого касательства. – Секс – могучая штука, и я думаю, он только придаст нашей команде дополнительного могущества.

– Я так понимаю, нам бы давно следовало затащить друг друга в койку!

Сестра рассмеялась.

– Вам обоим для этого недоставало желания и влечения. А заниматься сексом, чтобы показать свою власть? Это эгоизм. И в конечном счете – штука разрушительная.

– Можешь не сомневаться, теперь и желания, и влечения у нас хватает. – Коннор впился зубами в яблоко, которое оказалось ровно таким хрустким и сочным, как он и рассчитывал. – Слушай, меня только сейчас осенило: я же тебя вчера одну бросил!

– Обижаешь! – отмахнулась Брэнна. – А то ты не знаешь, что я в состоянии позаботиться о себе и о нашем доме. И не только.

– Это я знаю. – Он взялся за кофейник, чтобы подлить ей кофе. – И все равно не люблю оставлять тебя одну.

– Я научилась терпеть полный дом народу и даже получать от этого удовольствие. Но ты же знаешь, как я люблю побыть одна и чтобы в доме было тихо.

– А у меня как раз все наоборот. Иногда я даже удивляюсь, что мы с тобой – от одних родителей.

– А может быть, ты подкидыш и тебя только из жалости подобрали. Но тебя удобно иметь под рукой, когда течет кран или скрипит дверь.

Он дернул сестру за волосы и опять откусил от яблока.

– Однако же, пока главная проблема не решена, ты вряд ли можешь рассчитывать на тишину и одиночество в этом доме.

– Я и не рассчитываю. Сегодня планирую приготовить на всю ораву говядину по-бургундски.

Коннор оживился.

– Не будничное блюдо!

– Да что-то мне захотелось праздничного, а ты, пожалуйста, позаботься, чтобы кто-нибудь принес хорошего красного вина, да побольше.

– Сделаем. – Он зашвырнул огрызок в мусорное ведро, подошел к сестре и чмокнул ее в макушку. – Брэнна, я тебя люблю.

– Я знаю. Иди переодевайся, а то на работу опоздаешь.

Коннор удалился, а Брэнна стала смотреть в окно. Она желала ему счастья – даже больше, чем самой себе. И в то же время мысль, что брат наконец начал постигать, чего именно хочет от жизни, вызывала у нее горькое чувство одиночества.

Почувствовав настроение хозяйки, Катл вылез из-под стола и водрузил голову ей на колени. Брэнна еще немного посидела, гладя собаку, и вернулась к своей колдовской книге.

Айона вошла в комнату, где хранилась упряжь и где Мира подбирала себе и клиентам снаряжение для первого сегодняшнего маршрута.

– Пора бы тут заново как следует прибраться, – бодро объявила Мира. – Веду сегодня компанию из четырех человек – два брата с женами, приехали в Эшфорд на свадьбу какой-то родни. Кажется, их племянница выходит замуж, венчаться будут в аббатстве Бэллинтаббер, там же, где весной вы с Бойлом. Потом они возвращаются в Эшфорд на банкет.

– У вас с Коннором был секс.

Мира подняла голову и, картинно хлопая глазами, принялась охлопывать себя по спине и груди.

– У меня это где-то написано?

– Ты все утро сияешь и песенки поешь.

– Я и раньше улыбалась и пела, и без всякого секса.

– Обычно, когда ты чистишь навоз, ты не поешь безостановочно. И вид у тебя такой… блаженный, понимаешь? Невозможно поверить – после всего, что на тебя вчера свалилось… А поскольку целовалась ты с Коннором, значит, и секс был с ним.

– Мало ли кто с кем целуется? Вовсе не обязательно это связано с сексом. А у тебя сейчас разве не урок на плацу?

– У меня еще пять минут, а я за все утро тебя в первый раз застала одну. Если, конечно, в твои планы не входит оповестить Бойла. По твоему счастливому виду могу предположить, что все прошло превосходно и даже замечательно.

– И превосходно, и замечательно, и это никакая не тайна. Мы с Коннором решили, раз мы команда, а иногда такие вещи чреваты осложнениями – только у нас этого не будет! – то мы должны всех поставить в известность. Причем прямо сейчас.