Рокировка для ведьмы
Шрифт:
– Смотрите, кто очнулся...
– потянул он, не скрывая злорадства, - а мы уж переживали, чтобы ты не издох раньше времени. Ведь никто этого не хотел бы, не так ли?
Хватая губами воздух, Кир не нашел сил ответить на колкость.
– Да... Скорость твоего мышления, очевидно, оставляет желать лучшего. Чего, в прочем, и следовало ожидать... я, пожалуй, буду вынужден оставить тебя.
Снова приступ боли волной окатил тело, заставляя содрогаться от сводящих мышцы спазмов.
– Рок-та...
– Эхом отозвалась боль.
Лицо Даниила
Кирилл открыл глаза. Он был в общем зале, нейтральная территория кишела нежитью и переродками. Четыре жаровни в углах давали плохое освещение, окутывая зал в мрачные тени. В прочем света хватило, чтобы понять, что он в центре зала, а вокруг него растянут зачарованный барьер. Кирилл попробовал пошевелиться - он не был связан, но тело словно парализовало. Прозвучал сухой кашель - все тот же Даниил, стоявший в шаге от него, привлекал к себе внимание.
– Он очнулся, господа. Пригласите Владетелей! Можно начинать казнь.
Оборотень еще не успел понять смысл сказанного, как снова мучительная дрожь пробежала по телу, взрывая сознание тысячей мелких осколков.
– Рок-та...
– отзывалось шепотом в ушах.
Кир снова попытался пошевелиться, но тщетно. Голос, он должен был услышать хотя бы свой голос, но вместо звука из его горла вышел лишь выдох.
Животный страх охватывал все его естество. Казалось, он парализован не только магией, но и ужасом. Он слышал шум крови в ушах, биение сердца в груди, и еще это странный не унимающийся шепот:
– Рок-та... рота... рота...
Черт знает, что это значило. Вокруг него, настороженно всматриваясь, собрались все те, кого он так презирал и к кому относился большей частью своей сути. Нежить и переродки объединились и в этот раз, чтобы принести его в жертву на алтарь своего единства.
Главы кланов вошли в зачарованный круг - очевидно, они обговорили подробности, и теперь можно было приступать к казни.
Кирилл собрал последние силы, пытаясь оторвать руку от подлокотника кресла, но от этих усилий перехватило дыхание, кровь быстрее помчалась по венам, он буквально чувствовал, как она кругами струилась по телу:
– Рота...
– перекрывая шум крови в ушах, голос звучал прямо в его голове.
– Клятва... Нам нужна клятва... рота...
Кирилл неотрывно следил за входящим в комнату братом. За ним шел Воропанов, потом рыжий, а последней была треклятая ведьма, из-за которой все и случилось.
Толпа вокруг мгновенно замолчала, перестав перешептываться. Воропанов, приподняв руку вверх, скомандовал:
– Осужденному дается последнее слово. После этого я лично приведу приговор в исполнение.
К Кириллу подошел Даниил, стараясь не смотреть в глаза. Руки его заметно дрожали.
Сердце оборотня снова бешено застучало, холодная дрожь пробежала
– Ты же не хочешь умереть здесь. Быть несправедливо убитым. Быть сломанным. Они лиши тебя человеческой жизни, а теперь хотят лишить и того, что осталось. Поклянись нам... И мы поможем тебе...
Больше всего на свете Кириллу хотелось заткнуть уши, не слышать проклятого шепота. Он услышал свой слабый стон словно со стороны, а шепот все не унимался, шепот жалил в самое сердце, вырывая самые скрытые темные мысли и желания души. Шепот был прав...
Они все виноваты, они все выбрали его козлом отпущения их грехов. С молчаливого согласия и участия всех здесь присутствующих, Кирилл был прикован к креслу, словно инвалид среди врачей на симпозиуме. Настороженные взгляды вокруг, переходящие в любопытные, внушали отвращение. Это они виновны. Это их следует принести в жертву их собственной кровожадности.
Даниил вытащил из кармана горсточку какой-то золотистой пыли и, пошептав на ее, сдунул пыль на лицо Кириллу. Оборотень тут же чихнул, чувствуя, как к лицу возвращается подвижность:
– Раз, два.. раз, два..
– мужчина с упоением слушал собственный голос, облизывая, наконец-то слушающимся языком, губы.
– Рок-та... Мы ждем...
– обожгло сознание новой волной навязчивого шепота.
– Ты хочешь жить?
Руки по-прежнему не слушались, а так хотелось зажать, сжать уши руками, или хотя бы собственное горло... Мужчина приподнял голову и с силой ударил по спинке, стараясь выбить посторонний голос из своего сознания.
– Заткнитесь...
– Это и есть твое последнее слово?
– воропанов изобразил удивление.
– Я согласен, только замолчите!
– Кирилл снова ударил головой о спинку кресла.
– Что с ним такое...
– обеспокоенный голос брата был прерван небрежным жестом Воропанова.
– Даже брат тебя предал... продал тебя...
– не унимался голос, разрушая сознание.
– Будь с нами, примкни к нам... Скажи клятву...
– Можно начинать?
– спросил с поклоном рыжий.
И Кирилл решился. Повторяя за шепотом, слово в слово корявые неизвестные слова, он представлял, как выпускает волка наружу, представлял крики тех, кто сейчас сковывал его.
– Докамест плоть зити...
– это смахивало на старославянский язык, и, кажется, было знакомо.
– Что ты сказал?
– Даниил чуть наклонился к нему, пытаясь прислушаться.
– Азь ясти кощий...
– проговорил последние слова Кирилл, внезапно почувствовав небывалую легкость.
Мужчина перевел взгляд на руку и пошевелил пальцем, затем всей кистью. Он вновь чувствовал себя. Он вновь мог действовать.
Кирилл поднял взгляд, осматривая зал. Между Натаном и Мариной он неожиданно увидел тощую, завернутую в белую материю женщину. Бледное лицо, заостренные черты лица, впалые глазницы - она словно являла собой иллюстрацию измождения и усталости.