Роковая ночь
Шрифт:
ИСТОРИЯ МОЛОДОГО ЦАРЯ ТИБЕТА И ЦАРЕВНЫ НАЙМАНОВ
Я — единственная дочь царя найманов. Когда он умер, то с общего согласия моих подданных меня провозгласили царицей, хотя мне было всего четыре года. До моего совершеннолетия управление находилось в руках везира Али ибн Хайтана, который был женат на моей кормилице. Он обучал меня искусству управления страной, и, когда я почти овладела им, судьба, которая жалует венцы и отбирает их по своему усмотрению, сбросила меня с трона на самое дно жизни. Дело в том, что мой дядя с отцовской стороны, царевич Муваффак, которого все считали убитым в
Взойдя на престол, Муваффак решил первым делом схватить меня и убить. Но везир Али и его жена сумели увезти меня. Тайными тропами они вывели меня из Албазина к границам царства Тибет. Мы поселились в столице, где везир выдал себя за индийского художника. Меня же считали его дочерью. Он был большим мастером в искусстве рисования, которому выучился в юности, и скоро добился успеха. Несмотря на то что у нас были с собой драгоценности и мы могли окружить себя роскошью, мы довольствовались более скромной жизнью, как если бы у нас были только те деньги, которые зарабатывал Али. Мы боялись попасться на глаза соглядатаям Муваффака и вновь подвергнуться преследованию.
Так мы прожили два года. Понемногу я забывала свое былое величие и привыкала к безвестности. Я стала смотреть на себя как на дочь простого человека, а если иногда и вспоминала о том высоком положении, которое некогда занимала, то это было как воспоминание о грузе, который спал с меня. Я простила своей судьбе то, что она освободила меня от забот, неизменно сопутствующих государственной власти, и наслаждалась покоем. Если бы небо пожелало, чтобы все оставшиеся дни я провела в подобной счастливой безмятежности! Но мой удел был не таков. Приговор судьбы неотвратим, и столь же бессмысленно стараться избежать его, сколь и невозможно его предугадать.
Везир так хорошо нарисовал несколько картин, что вызвал восхищение всех, кто их видел. О них услышал царь и пришел сам посмотреть на них. То, что он увидел, доставило ему такое удовольствие, а разговор с Али так увлек, что он остался у нас на некоторое время. Пока они беседовали, я вошла в комнату, где они сидели, влекомая любопытством, не думая, что царь может обратить внимание на дочь художника. Но я ошиблась. Он пристально поглядел на меня, продолжая беседу с везиром, а я скоро вышла. На следующий день он снова пришел, и каждый день стал навещать нас под предлогом осмотра рисунков Али. Царь непременно хотел осмотреть все комнаты нашего дома и никогда не пропускал той, в которой находилась я. Он ничего не говорил мне, хотя по тому жару, каким горели его глаза, я полностью распознала чувства, овладевшие его сердцем.
Во время очередного визита он предложил везиру большое жалованье и место в своем дворце. Царь сделал вид, будто им руководило намерение пригласить ко двору столь редкостного художника. Но Али разгадал причину этого предложения и представил себе его последствия.
— Я вижу, — сказал он, — что царь Тибета полюбил тебя, госпожа моя. Не мои рисунки, а эта страсть побудила его сделать нам такое предложение. Мы должны переселиться во дворец, где каждый день он будет проявлять свою любовь. Но помни о своем происхождении и не покоряйся ему на позорных условиях. Сопротивляйся его ласкам, покуда он не
Я пообещала везиру следовать его совету, но никак не обнаружила перед ним, что еще раньше заметила любовь царя, и тем более ни слова не сказала о том впечатлении, которое произвело на меня это открытие. Царь был молод, красив и строен, и вопреки моему желанию меня одолела такая же страсть, какую и я внушала ему.
Я решила скрывать свое чувство, боясь, что царь хочет лишь испытать мою добродетель, но он избавил меня от этой тревоги. Вскоре после моего появления во дворце он объявил о своей любви ко мне и высказал это в столь почтительной форме, как я только могла того пожелать.
— С той минуты, как я увидел вас, — сказал он, — я был очарован вами. Уже тогда вы завладели всеми моими помыслами. Я не могу существовать без вас. Но как бы сильно ни было мое стремление к вам, не подумайте, что я стану обращаться с вами, как с невольницей! Мое обращение с вами будет столь же уважительным, как если бы вы были китайской царевной, и в доказательство моей любви я сделаю вас царицей Тибета.
Я поблагодарила его за честь, которую он собирался оказать мне, и рассказала ему свою историю, которая его очень растрогала.
— Дорогая царевна, — говорит он, — небеса предначертали мне честь отомстить за тебя. Это очевидно! Предатель Муваффак жестоко поплатится за насилие. Согласись сегодня же выйти за меня замуж, и завтра я отправлю послов, чтобы они объявили войну Муваффаку.
Я снова стала благодарить его и призналась, что если мои глаза ему понравились, то и его собственные оказались для меня небезразличны. Он был в восторге от этого признания, с жаром поцеловал мою руку и поклялся в вечной любви. В тот же день он женился на мне, и нашу свадьбу с большой радостью праздновал весь город.
На следующее утро царь выполнил свое обещание и сразу же отправил послов в страну найманов. Прибыв ко двору Муваффака, они заявили, что царь, их повелитель, женился на мне, и потребовали, чтобы Муваффак вернул мне мое царство. Если же он откажется, то они объявят ему войну. Муваффак пренебрег этим, и тогда по всему царству Тибет был разослан приказ всем мужчинам собираться на войну.
Вскоре собралось многочисленное войско. Но когда оно уже было готово выступить в поход против найманов, оттуда прибыли избранные народом посланники, которые сообщили, что дядя мой умер, и заверили царя Тибета в своем повиновении ему. Тогда царь распустил свое войско и решил отправить к найманам Али, чтобы он управлял от моего имени. Али был уже накануне отъезда, но случилось происшествие столь невероятное, что и вообразить невозможно; в результате путешествие пришлось отложить.
Однажды вечером я пошла в свои покои и села на софу, чтобы прочитать главу из Корана. Закончив чтение, я поднялась и направилась к царю, который уже лег спать. Внезапно я увидела перед собой ужасный призрак, тут же исчезнувший. Я завизжала от страха и разбудила царя, который, прибежав ко мне, спросил, в чем дело. Запинаясь, я сказала, поскольку его присутствие меня подбодрило, что это… была игра воображения, возбужденного чтением. Помолчав, царь ответил:
— Я удивлен больше, чем ты, ибо не могу понять, как это ты можешь находиться одновременно в моей спальне на моем ложе и в этом покое.