Роковая ночь
Шрифт:
Мы проделали длинный и полный опасностей путь до Голконды, где нашего хозяина приняли как хорошо известного и уважаемого человека. Казалось, его любят все! Семья — жена и дочь — осыпала его знаками внимания и привязанности. Меня он представил им как своего слугу, сказав, чтобы и они пользовались моими услугами. Довольно быстро я завоевал расположение обеих женщин. Что бы я ни сделал, они находили правильным и уже не желали другого слуги. Капитан судна, Дехауш, день ото дня привязывался ко мне все больше и выделял меня среди прочих слуг и рабов. Однажды он сказал мне:
— Абу-л-Фарис, — ибо я открыл ему мое имя, — ты мне понравился с первого взгляда. Ты ведь видел мою дочь, не так ли?
— Господин мой, — ответил я, — вы оказываете мне большую честь, предлагая сделаться вашим зятем. Однако вы ведь не чтите пророка Мухаммада, подобно мне, а исповедуете особый культ.
— Да, вся наша семья принадлежит к секте джентил, — согласился он, — и я, и дочь, и жена. Хотя, пожалуй, моя дочь согласится перейти в ислам! За этим дело не станет. Да и мы с женой тоже: видишь ли, мне надоело почитать быков и телят, — в самом деле, что за странный и смешной обычай! Вне всякого сомнения, в мире должен быть высший разум. Поэтому я готов обратиться в иную веру, а тебе следует принять мое предложение.
Его дочь звали Фахр-ан-ниса. Привлекательная девушка нравилась мне, но она была влюблена в молодого человека, который тоже любил ее до безумия и несколько раз обращался к ее отцу с предложением руки и сердца. Он был сыном голкондского купца, враждовавшего с капитаном Дехаушем, — и рознь между двумя семьями каждый раз служила причиной отказа. Поэтому девушка попросила меня:
— Послушай, Абу-л-Фарис, возьми меня замуж! Ты проведешь со мной всего одну ночь, а наутро, как будто в припадке гнева, выгонишь меня из дома. Сделай вид, что ты негодуешь, произнеси формулу развода: тогда понадобится найти временного мужа, чтобы потом мы могли вновь вступить в брак. Ну а для этого выбери того, кто мил моему сердцу! Остальное я устрою сама!
Воспоминание о Ханзаде все еще было мне дорого, и я ответил:
— Я поступлю так, как ты хочешь. Боюсь только, хозяин сочтет меня неблагодарным, станет упрекать, а я привязался к нему и не хочу его огорчать!
— Об этом не беспокойся, — сказала она, — я смогу его утешить!
Тогда я заверил ее, что помогу осуществить ее планы. Нас сочетали браком, и, выждав приличное время, я сделал вид, что отказываюсь от нее. Узнав об этом, Дехауш пришел ко мне узнать, что произошло между нами, и я объяснил:
— Прекрасная Фахр-ан-ниса отдала свое сердце другому! Я не хочу стоять на ее пути и насильно привлекать к своему ложу, а потому решил развестись, чтобы не быть ей в тягость.
Он посмеялся над моим мягкосердечием и заявил:
— Если все дело только в этом, то тебе нужно вновь жениться на ней, и ты увидишь, что со временем она привяжется к тебе и полюбит.
Я согласился для виду и поспешил в город, чтобы найти для нее временного мужа, а Дехауш вернулся к себе, уверенный, что убедил меня. Тем временем я разыскал того юношу, которого любила Фахр-ан-ниса, и привел его к судье. Он сочетал временным браком дочь Дехауша и ее милого, и они вместе провели ночь. Наутро молодой человек отказался расстаться со своей новой женой, и я бросился сообщить об этом Дехаушу. Тот спросил:
— А кто он таков, этот временный муж? Дай-ка я погляжу… — и в эту минуту вошел помощник судьи.
— Почтенный господин, — сказал он, — ваш новый зять испрашивает ваше одобрение на заключенный брак. Этот юноша — сын купца Омара, и он обещает наладить отношения между своим отцом и вами.
Дехауш не стал возражать, и вскоре меж двумя семьями воцарилось взаимное уважение и мир. Я же больше всего радовался тому, что отец Фахр-ан-нисы проникся ко мне после всей этой истории сочувствием и, дав мне свободу, отпустил
В тот же день я отплыл на судне, которое шло в Сурат. Там я надеялся пересесть на другое, чтобы добраться до Басры, но все обернулось иначе. Прибыв в Сурат, я отправился бродить по городу, увлекся осмотром достопримечательностей. Я заходил в сады, любовался открывавшимися видами, походил по базару. Наконец со мной заговорил один пожилой человек. Он представился владельцем судна и сказал, что каждый год снаряжает свой корабль в плавание. Он принадлежал к той же религиозной секте, что и мой бывший хозяин. Я доверился ему и рассказал о своих приключениях. Казалось, он был тронут рассказом о моих бедах.
— Я сострадателен от природы, — сказал этот старец, обнимая меня. — Несмотря на мои преклонные годы и богатство, у меня нет детей.
Он разговаривал со мной ласково и в конце концов пригласил к себе в гости. Я последовал за ним; у дверей дома привратник встретил нас и пропустил внутрь. Мой новый знакомый повел меня выкупаться с ним в бане, а затем позвал поужинать. После обильного угощения мы выпили вина, и хозяин дома развеселился.
— Есть у меня одна тайна, — шепнул он, — и я открою ее тебе в доказательство привязанности. Знай же, что через две недели я покидаю Сурат и отправляюсь на один остров, где бываю каждый год и где полным-полно драгоценных жемчужин. Поехали вместе! Это место мне открыл один человек, на корабле которого я некогда плавал.
Я согласился и обещал отправиться за жемчугом вместе с ним, попросив лишь об одном; пусть он как-нибудь переправит письмо моему отцу, чтобы он знал, где я нахожусь. После этого я во всем положился на старца, чье имя было Хисум, и весьма охотно покинул Сурат. Три недели мы плыли по морю и наконец достигли пустынного острова, вблизи которого бросили якорь.
Хисум приказал матросам оставаться на корабле, а сам сошел на берег вместе со мной. Каждый из нас держал в руках факел, чтобы отпугивать диких зверей. Мы двинулись на поиски пещер и через некоторое время нашли одну, довольно глубокую, в самой середине острова, у подножия горы. Мой спутник спустил меня туда при помощи каната, и я обнаружил внизу жемчужины, необычайные по своей чистоте и размерам! Я стал наполнять ими дорожные сумки, а старец вытягивал их посредством каната; когда наконец я набрал и отправил наверх столько, что он едва мог поднять, я услышал: «Прощай, юноша! Каждый год я привожу сюда мусульманина вроде тебя, дабы принести его в жертву в одной из здешних пещер!» — и я возопил:
— Несчастный Абу-л-Фарис! Когда же настанет конец твоим злоключениям? — но причиной несчастья была моя легковерность, и избежать этого предначертанного роком несчастья уже было невозможно. Я бросил взгляд вверх: край пропасти был высоко-высоко! Я заметил пролом в стене пещеры, откуда доносился шум водопада, и смело двинулся к нему. Это была промоина, сделанная морскими водами, которые подточили стены пещеры и проникли в нее через подземелье. Увидев подземное озеро, я бросился в него и был увлечен течением, которое отнесло меня прочь; я едва не захлебнулся, пока достиг наконец выхода из пещеры: волны вынесли меня на берег моря. Там, у самой расселины, через которую изливалась вода, я был выброшен на твердую почву и лишился чувств. Придя в себя, я возблагодарил небо за свое освобождение, поднялся и пошел осматривать остров. Совершив обход острова, я заметил вдали судно и стал подавать ему знаки. Оно подошло ближе, и капитан отдал приказание взять меня на борт. Какова же была моя радость, когда в этом человеке я узнал одного из добрых знакомых моего отца! Я рассказал ему о своем приключении и о том, как мне удалось спастись.