Роковая точка «Бурбона»
Шрифт:
Стиг был смел и удачлив, однако при контактах со своими советскими друзьями — военными разведчиками В. Никольским и Г. Барановским — часто пренебрегал правилами конспирации. Он мог среди ночи позвонить советскому военному атташе в Стокгольме и попросить его о немедленной встрече или утром по пути на работу заехать за ним домой и отвезти в советское посольство.
На все замечания разведчиков он отвечал, что как начальнику секции Командной экспедиции министерства обороны Швеции, осуществлявшей контакты с иностранными военными атташе и выполнявшей функции военной разведки и контрразведки, ему нечего боятся. Кроме того, он успокаивал оперативников, что связи советского военного атташе контролируются им лично.
Как писали в книге «Империя ГРУ» А. Колпакиди и Д. Прохоров, — в 1961 году Веннестрему исполнилось 55 лет, и по существующим законам он вышел на пенсию. Ему предложили две гражданские должности — консула в Испании и советника по вопросам разоружения в МИДе. Было бы рационально направить его в Испанию, но в Москве рассудили иначе и потребовали, чтобы он продолжал работу в Швеции.
Однако в Центре не учитывали, что после увольнения из армии Веннерстрем уже не имел прежних возможностей, и продолжали ставить перед ним задачи военного характера. Теперь же требуемую информацию ему приходилось добывать окольными путями, что неизбежно должно было привлечь к нему внимание контрразведки. Кроме того, он уже не мог, как раньше, свободно посещать дипломатические приемы, что затрудняло контакты с ним…
Поэтому в Центре решили, что оператором Веннерстрема вместо военного атташе В. Никольского будет Г. Барановский, имевший более низкий дипломатический ранг. Но все эти предосторожности не спасли Веннерстрема от провала. И во многом здесь виновато руководство ГРУ.
Перед увольнением из армии Веннерстрема пригласили в Финляндию на конспиративную встречу с заместителем начальника ГРУ генерал-лейтенантом П. Мелкишевым. Повод для встречи был пустяковый: московский начальник хотел поблагодарить агента за проделанную работу. А ведь это с таким же успехом мог сделать на месте, в Стокгольме, и Никольский.
Но главная ошибка заключалась в том, что для встречи с Веннерстремом Мелкишев воспользовался квартирой заместителя резидента КГБ в Хельсинки А. Голицына, который в декабре 1961 года бежал в США. Так, шведская контрразведка получила очередной сигнал о деятельности советского «крота» в министерстве обороны.
Второй версией кроме сдачи его Поляковым является якобы поступивший сигнал о «кроте» в Швецию из Англии. Дело в том, что всю разведывательную информацию о новых западных вооружениях ГРУ передавало тем, кто в ней больше всего был заинтересован, — советскому ВПК. Поэтому поступавшие от Веннерстрема документы попадали и в Комитет по науке и технике, где с 1960 года работал небезызвестный О. Пеньковский. И, когда в 1961 году он предложил свои услуги англичанам, они достаточно быстро установили, что данные о новейших образцах западного оружия поступают в СССР из Швеции.
Таким образом, кольцо вокруг Веннерстрема начало сжиматься. Дотошные бухгалтеры из контрразведки подсчитали, что за год расходы Веннерстрема превысили его доходы на 17 тысяч крон. (ГРУ выплачивало ему довольно скромную сумму — около 3000 крон в месяц, но его постоянные разъезды по Европе по заданию резидентуры требовали больших расходов.)
После этого в дом Веннерстрема в качестве домработницы была внедрена женщина по имени Карин Росен — агент шведской контрразведки СЭПО. В один из дней во время уборки она обнаружила среди стройматериалов на чердаке его виллы шпионское снаряжение. Но полностью изобличить Веннерстрема в шпионаже контрразведка смогла только тогда, когда ее агенту удалось выкрасть из его дома фотопленку «Щит» с переснятыми им накануне секретными документами…
20 июня 1960 года Веннерстрема арестовали по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Улики, предъявленные ему, были неопровержимы, и ему ничего не оставалось делать, как признать свою вину. Назвал он и своих последних операторов — В. Никольского и Г. Барановского. Правительство Швеции немедленно объявило их персонами нон грата, и на следующий день они на сухогрузе «Репнино» покинули Стокгольм.
Суд приговорил Веннерстрема за шпионаж к пожизненному заключению. В своем последнем слове Веннерстрем отрицал свою вину и заявил, что история рассудит, был ли он прав, борясь вместе с русскими за мир. В конце 1980 годов Веннерстрема, достигшего весьма преклонного возраста, освободили, и он написал о своей работе на ГРУ мемуары.
Итак, ляпы Серова по работе с агентом «Орел» и их последствиях приходилось расхлебывать уже команде Петра Ивановича Ивашутина.
В Лондоне военным разведчикам удалось завербовать писаря военно-морской базы США в Нью-Порте Корнелиуса Дрюммонда. Он передавал своему оперативнику секретную информацию по американским средствам ПВО, за что получил в общей сложности около 50 тысяч долларов.
Его материалы докладывались высшему военно-политическому руководству Советского Союза. Агент работал стабильно. Но неожиданно он был задержан британской контрразведкой.
В 1962 году в результате предательства Полякова после короткого по времени срока следствия его судили и приговорили к пожизненному заключению.
Это была еще одна жертва «крота» в погонах.
Интересная по событиям и концовке была работа сотрудников ГРУ с другим американцем — Джеком Э. Данлапом сотрудником Агентства национальной безопасности (АНБ), занимающимся перехватом и дешифровкой всех без исключения радио— и прочих сообщений зарубежных стран. Существовала версия, что наводку на этого агента американцам тоже дал Поляков.
Несомненной заслугой военных разведчиков была смелость веры в этого незаметного на первый взгляд американца для ФБР, но, как оказалось, с большими потенциальными возможностями для ГРУ. Это была иголка в стоге сена, которую портному принес случайный человек, но не случайным он оказался для мастера. Военным разведчикам в конечном счете сопутствовал успех, окрашенный удачей или везением, какая разница. Оперативники нашли курицу, несущую золотые яйца.
Штаб-квартира АНБ располагалась в Форт-Миде под Вашингтоном. Джек был участником войны в Корее. Зарекомендовал он там себя только с положительной стороны, а поэтому был отмечен командованием правительственными наградами — орденом «Пурпурное сердце» и медалью «Бронзовая звезда».
В 1958 году он становится шофером генерал-майора Гаррисона Б. Ковердейла, начальника мозгового центра АНБ — секретариата его штаба. В обязанности Данлапа входила доставка секретных документов в различные подразделения АНБ, благодаря чему он мог выезжать за пределы Форт-Мида, не проходя досмотра. Для него как бы существовала «зеленая линия».
Будучи женатым и имея семерых детей, Данлап был по природе большим жизнелюбом и постоянно нуждался в деньгах. Поэтому поздней весной 1960 года он пришел в советское посольство в Вашингтоне и предложил продать документы АНБ.