Роковая женщина
Шрифт:
— В ваших архивах сохранились какие-то рапорты о том, что случилось? — спросил он.
Глаза Гримма нервно забегали.
— Здесь есть небольшая проблема.
— Проблема?
— Некоторые из папиных бумаг… хм… пропали. В конце жизни он стал… небрежен. Вы знаете, такое бывает со стариками. Он забрал, понимаете, одну папку домой, когда к нему приходил тот парень, и так и не вернул.
— И ее не нашли?
Гримм кивнул.
Букер гадал, какова же правда. Что более важно, задумался он, выяснить, кто еще копался в прошлом Алексы Уолден, и почему, и что именно он нашел. Он знал, как действуют газетчики. Возможно, они послали кого-то
— Наверное, сохранились какие-то рапорты в окружном суде? — спросил он.
— Возможно, не здесь, — с неловкостью ответил Гримм. — Вам надо бы поискать в Айове, или в Миссури. Я забыл, в каком направлении они уехали.
Сердце Букера заныло от перспективы дальнейшего путешествия в глубинку. Завтра он надеялся выехать в Нью-Йорк.
— Сегодня пятница, — продолжал Гримм. — Вам придется подождать до понедельника. Кстати, где вы остановились?
Букер оглядел зал.
— Я полагаю, что смогу заночевать в мотеле, — мрачно ответил он. Один мотель он видел на подъезде к городу. Выглядел тот в точности как заведение Нормана Бейтса в фильме «Психопат» [39] .
39
«Психопат» — классический фильм ужасов Альфреда Хичкока по роману Роберта Блоха.
— Добро пожаловать ко мне, — сказал Гримм тоном человека который надеется, что его предложение будет отвергнуто.
— Мотель меня вполне устроит.
— Конечно. — Гримм вздохнул с облегчением.
— Может быть, я сумею провести уик-энд с пользой. Я бы хотел поговорить с некоторыми людьми.
— Верно. С кем?
— Как насчет Билли?
— Нет проблем. Я вас представлю.
— А ее мать?
Гримм пожал плечами.
— Тут уж вы сами. Не уверен, что сумею здесь чем-то помочь.
Букер кивнул. Разумеется, возможности Гримма имеют предел. Мысленно он снят несколько сотен долларов с его гонорара.
— Но вы, по крайней мере, не откажетесь показать мне, как ее найти?
— В этом тоже нет проблем. — Грим откашлялся и махнул официантке, чтобы принесла счет. Мгновение он молчал. — Не ждите, Марти, что вас здесь примут с распростертыми объятиями.
— Потому что я юрист из Нью-Йорка?
Гримм покачал головой.
— Нет. Потому что никто не захочет говорить о Лиззи Уолден. Ей не простили того, что случилось с ее отцом.
У Букера по спине побежали мурашки. То, что он до сего момента услышал от Гримма, было вполне узнаваемой историей — скромная, провинциальная красавица, из-за которой возникает скандал — ничего в этом особо возбуждающего не было. Признаться, обстоятельство, что Алекса Уолден побывала в бегах, возможно, даже замужем, было новым, но не обязательно шокирующим. Однако тон, каким Гримм упомянул смерть ее отца, казалось, намекал на нечто более мрачное и серьезное, чем подростковая
Букер ощутил странное смятение чувств. Как юрист он хотел узнать правду и представить клиенту интересующие его сведения. И в то же время он не хотел ничего слышать. Он желал, чтоб она оказалась невинной. Однако вряд ли он мог приказать Гримму заткнуться.
— Что случилось с ее отцом? — спросил он, удивляясь, насколько резко прозвучал вопрос.
Должно быть, его тон напугал Гримма.
— Ну, может, это и не ее вина, — поспешил поправиться он. — Все случившееся было так ужасно, и хорошо, что это сумели замять.
— Что сумели замять, Бога ради?!
— Смерть Уолдена. Вскоре после того, как она убежала с Билли, он покончил с собой.
— Покончил с собой? Из-за того, что она убежала?
— Так говорили. Во всяком случае, некоторые так думали.
— Как он это сделал?
— Застрелился из винтовки. Жуткое было зрелище.
— Могу себе представить, — сказал Букер. В действительности он не мог и не хотел. Он был городским мальчиком и об огнестрельном оружии не знал ничего, кроме того, что смертельно его боится.
Гримма тема явно воодушевила Об оружии по крайней мере, он говорил со знанием дела.
— Прямо в грудь. Вы не поверите, что может натворить винтовка двенадцатого калибра с близкого расстояния. В наши дни приходится слышать, что люди для самозащиты покупают ручные автоматы, штурмовые или бронебойные винтовки и тому подобное, но уверяю вас, когда доходит до дела, ничего не бывает лучше, чем старая добрая винтовка двенадцатого калибра. С шести футов сносит человеку голову… или пробивает в груди дырку с суповую тарелку.
— Разумеется, — сказал Букер, решительно закрывая тему, от которой ему было не по себе. — Однако всякий бы счел, что именно так он и должен был поступить, — добавил он, не в силах изгнать видение.
— Как?
— Выстрелил себе в голову. Так поступает большинство самоубийц, когда они пользуются винтовкой. Ведь, конечно, выстрелить себе в грудь из винтовки нелегко?
Гримм задумался.
— Верно, — согласился он. — Полагаю, нужно удерживать дуло против груди правой рукой, а левую вытянуть — вот так. — Он продемонстрировал. — Конечно, когда люди решаются на самоубийство, невозможно предсказать, как они поступят. У меня был клиент, который встал на верх силосной башни, открыл скат и утопил себя в собственной кукурузе. У нас здесь долгие зимы, и некоторые люди этого не выдерживают. Уолдену, знаете, следовало бы подумать о дочери. Избавить ее от этого зрелища.
— Избавить? Вы имеете в виду — она обнаружила тело?
Гримм тяжело вздохнул.
— Не совсем. Он сделал это в ее присутствии.
Букер почувствовал, как у него свело желудок.
— Она была с ним, когда он застрелился? Она видела это?
— Угу. Вот с такого расстояния, так же близко, как я и вы.
Букер закрыл глаза и попытался вообразить эту сцену. И не мог — точнее, не мог вынести. Он испытал ошеломляющую горечь и внезапно понял нежелание Алексы говорить о своем детстве. И ее силу — много ли молодых женщин сумело бы пройти сквозь такое и выстоять? Большинство девушек сошли бы с ума или сломались, но она уехала в Нью-Йорк и начала новую жизнь. На миг его захлестнули сочувствие и восхищение, затем он напомнил себе, что приехал сюда не за этим.