Роковое сокровище
Шрифт:
— Новости разлетаются быстро, — засмеялся Бродик, — и всякий знает, что у Макдоналдов языки как помело.
— Значит, это тебя я поставила в неловкое положение, верно?
— Нет, — буркнул Бродик, пропуская ее в дверь. Но девушка придвинулась ближе и прошептала:
— Этим людям можно верить?
— Насколько я вообще доверяю тем, кто не принадлежит к клану Бьюкененов, — пожал он плечами. — Сестра Кевина Драммонда замужем за одним из моих воинов, так что Кевин считается кем-то вроде родственника. Не вол нуйся, все, что будет сказано при нем, не выйдет
Дилан представил «нареченную лэрда» супружеской паре. Энни Драммонд, стоявшая у очага, низко поклонилась гостье. Она оказалась почти ровесницей Джиллиан и была уже на сносях. Кевин также приветствовал девушку поклоном и пригласил в дом. Но Джиллиан показалось, что оба они чего-то боятся.
В маленьком домике стоял приятный запах свежевыпеченного хлеба. Большую часть комнаты занимал длинный стол, и, судя по количеству стульев, Джиллиан предположила, что Драммонды привыкли к частым визитам. Настоящий дом, мирный и уютный… именно о таком мечтала Джиллиан, позволяя себе фантазировать о встрече с возлюбленным и счастливой семейной жизни. Ах, все это вздор. Ее существование омрачено едва ли не с рождения, а радости ей не суждены судьбой.
— Большая честь — принимать вас в нашей скромной лачуге, — объявил ей Кевин, не сводя, однако, глаз с Бродика.
Почтительно поприветствовав лэрда, Энни попросила Джиллиан сесть и дать ей взглянуть на рану. Она терпеливо подождала, пока девушка устроится поудобнее, и постелила на стол чистую тряпочку. Джиллиан молча засучила рукав и размотала засаленную повязку.
— Буду благодарна за любую помощь, — пробормотала девушка. — Рана несерьезна, но боюсь, туда попала грязь.
Джиллиан в самом деле не думала, что дела обстоят настолько плохо, но Энни побледнела как смерть, увидев состояние раны.
— Ах, девочка, ты, должно быть, страшно мучаешься! Бродик и его люди сгрудились вокруг, чтобы получше разглядеть, в чем дело. Алек в панике обхватил Джиллиан за моги.
— Но как, во имя неба, это случилось? — охнул Дилан.
— Порезалась, — коротко объяснила Джиллиан.
— Нужно вскрыть рану и выпустить гной, — прошептала Энни. — Лэрд, вам придется остановиться у нас дня на два. Она благородная леди, потому я не могу причинять ей лишней боли, и лечение пойдет медленно.
— Но я не вправе тратить так много времени, — запротестовала Джиллиан.
— А будь она мужчиной? Что бы ты сделала? — осведомился Бродик.
Энни, посчитав, что он задал вопрос из праздного любопытства, объяснила:
— После того как гной выйдет, налила бы материнского огня на открытую рану, и хотя это варево мгновенно излечит хворь, мало кто способен вынести такое лечение.
— Я видел, как закаленные воины при этом вопили, будто младенцы, — вставил Кевин.
Бродик промолчал, предоставляя решение на усмотрение самой Джиллиан. Девушке казалось, что Драммонды преувеличивают опасность, но если и нет, какая разница? Она не может позволить себе разлеживаться в постели.
Бродик, казалось, читал ее мысли.
— А те воины, которых ты лечила материнским
— Сразу, стоило только положить на рану исцеляющий бальзам.
— Это те, кому посчастливилось выжить, — заметил Кевин. Уловив едва заметный кивок Джиллиан, Бродик велел:
— Ты применишь этот способ, а Джиллиан не издаст за это время ни звука, потому что она истинная Бьюкенен.
Господи, словно это все объясняет! Бьюкенен! Подумаешь!
— И поэтому я стану молчать как рыба, несмотря на боль? — иронически осведомилась Джиллиан, забавляясь столь невероятной спесью.
— Именно, — серьезно кивнул Бродик.
Девушка с трудом подавила почти непреодолимое желание оглушительно завопить, подобно дикарке, еще до того, как Энни коснется ее, лишь бы насолить этому напыщенному болвану. Но не стоит расстраивать эту добрую женщину и Алека. Ничего, дай только остаться наедине с Бродиком, она живо напомнит, что не имеет никакого отношения к Бьюкененам и должна Бога за это благодарить, ибо все Бьюкенены слишком о себе мнят. Она заметила также, что, когда Бродик запретил ей кричать, воины согласно кивнули. Ну нет, не дождутся. Она заорет так, что у них уши заложит!
Энни снова побелела и съежилась, услышав приказ лэрда. Подойдя к мужу, бедняжка что-то быстро прошептала ему на ухо. Джиллиан удалось уловить всего пару слов, но этого было достаточно, чтобы понять: Энни просит у Кевина разрешения дать Джиллиан сонное зелье.
Кевин передал слова жены Бродику, пока Энни бегала по комнате, собирая нужные лекарства. Прежде чем Бродик успел ответить, заговорила Джиллиан:
— Не желаю, чтобы меня одурманили. И хотя ценю ваше сочувствие, но мне понадобится светлая голова, чтобы продолжать путь.
Бродик кивнул, но Джиллиан так и не поняла, с кем он согласен.
— Поверьте, я знаю, что говорю, — настаивала она. — Не нужно мне снадобья.
Но тут Алек отвлек ее внимание, дернув за рукав. Наклонившись к нему, она краем глаза заметила, что Энни бросила в кубок щепотку порошка и добавила вина.
— Что тебе? — прошептана Джиллиан.
— Ты меня выдашь? — встревоженно шепнул мальчик.
— Это насчет моей раны?
Мальчик закивал так усердно, что подбил макушкой ее подбородок.
— Нет, и перестань волноваться.
— Ладно, — успокоился он. — Только я есть хочу.
— Потерпи немного.
— С вашего разрешения, лэрд, я хотел бы поднять кубок за вас и вашу невесту, — объявил Кевин.
— Но я не… — начала Джиллиан.
— Дозволяю, — перебил Бродик.
Девушка нахмурилась, не понимая, отчего он не разъяснил недоразумение, но все же решила обождать. Кевин поставил перед ней кубок, а остальные отодвинул подальше, чтобы кто-то по ошибке не перепутал. Кевин придумал неплохую уловку, и хотя намерения у него были самые добрые, девушку неприятно укололо, что с ее желаниями не посчитались. После того как тост будет произнесен, ей придется выпить, иначе ее посчитают неучтивой. Оставалось только одно.