Роковые обстоятельства
Шрифт:
— Разве при вашем-то бесстыдстве и прохиндейство это возможно?
— Но как вы узнали?
— А вот это уже не ваша забота! Одевайтесь и возвращайтесь к супругу, мнимая вы дева, — и он грозно возвысил голос, — да не забудьте передать своему отцу, что банкир Дворжецкий не принимает к оплате фальшивых банкнот! Аванс господином Симоновым уже получен, а потому либо он выполнит условия сделки и пришлет мне свою младшую дочь, которая, я надеюсь, не чета вам и окажется настоящей девственницей, либо я его в Сибири сгною, — и он знает за что!
Глава 16
ПЕРВЫЙ
В отличие от Катрин, рано усвоившей манеры светской дамы, Надежда оставалась девушкой простой и скромной, как настоящая Золушка, поэтому почти всегда одевалась и раздевалась самостоятельно. Отчасти это было вызвано тем, что она стеснялась лишний раз тревожить горничную Машу, с которой они были ровесницами и почти подругами; отчасти потому, что у нее не хватало терпения дожидаться, пока та явится на ее зов из другого конца здания.
Вернувшись с прогулки и быстро избавившись от верхней одежды, разрумянившаяся Надежда подошла к трюмо. Любуясь на собственное отражение, она томно распустила свои чудесные белокурые волосы и, улыбаясь каким-то потаенным мыслям, начала причесываться.
Через несколько минут в дверь комнаты постучали.
— Ах, это ты, Машенька, — Надежда мельком оглянулась на горничную — молодую девушку с круглым миловидным лицом и проворными маленькими руками, — и продолжила плавно водить расческой по волосам. — Заходи… Что скажешь?
— Ой, барышня, да вы вся сияете! — всплеснула руками прислуга. — Уж не влюбились ли?
— Почему бы и нет? — усмехнулась Надежда, после чего с заговорщической улыбкой снова оглянулась и, поманив пальцем, шепотом добавила: — Не знаю, влюбилась я или нет, но сегодня меня впервые в жизни поцеловал мужчина.
— О Господи, да кто же это?
— Ты его не знаешь. Он студент Медико-хирургической академии… Зовут Денисом.
— Студент? О Господи!
— Да что это ты все охаешь да имя Господа нашего всуе поминаешь! — притворно рассердилась Надежда. — А по мне так все чудесно и даже петь хочется! Да и погода сегодня чудо как хороша.
— Но как же это он вас поцеловал-то?
— Что за глупые вопросы? Ты не знаешь, как мужчины целуют женщин?
— Знаю, — задорно улыбнулась горничная, демонстрируя ямочки на щечках.
— Ну то-то же, — и Надежда наставительно погрозила ей пальцем.
Она неспроста не стала развивать эту тему, поскольку первый в ее жизни поцелуй оказался на удивление нелепым — сначала Денис неуклюже ткнулся в щеку мокрыми усами, а потом, когда она робко подставила ему губы и закрыла глаза, он вдруг как-то нелепо заводил губами по ее лицу и даже обслюнявил кончик носа. Впрочем, все это было так мило и забавно — особенно выражение его ошалевших от счастья глаз, что Надежда была очень довольна произошедшим. Тем более, что напоследок Денис высказал признание, прозвучавшее цитатой из душещипательного романа: «С тех пор, как я узнал вас, дни пролетают для меня, как чудный сон!»
— Кстати, ты чего пришла? — поинтересовалась она,
— Папенька вас к себе требуют.
— Так что ж ты сразу не сказала, глупая! Он в кабинете один?
— Нет, там все ваше семейство — и маменька, и мадам Катрин с мужем.
— Вот как? Хорошо, Машенька, поди скажи, что сейчас иду.
Надежда не представляла, чем был вызван этот семейный совет, а потому озабоченно нахмурилась. Правда, взглянув на себя в зеркало, тут же рассмеялась: как это глупо и некрасиво — выглядеть нахмуренной при таком замечательном настроении!
Войдя в кабинет отца, она застала там следующую сцену — Павел Константинович по привычке прохаживался по пушистому персидскому ковру, сестра Катрин сидела в кресле, за которым как часовой стоял ее муж, а маменька расположилась на диване, держа в руке платок и имея столь траурный вид, словно бы недавно вернулась с похорон.
— Что-нибудь случилось? — поздоровавшись со всеми, тут же поинтересовалась Надежда, обращаясь преимущественно к отцу, который подошел к ней, чтобы рассеянно поцеловать в щеку. — И почему у вас всех такой странный вид?
— Проходи, садись, — сказал Павел Николаевич, указывая ей на стул. — Нам необходимо сообщить тебе нечто очень важное.
«Уж не собираются ли они выдать меня замуж? — испугалась девушка. — Но за кого, и почему так внезапно? Боже, как я скажу об этом Денису!»
— Я вас слушаю, папенька…
— Видишь ли, девочка, могу заявить тебе безо всякого преувеличения, что от твоего нынешнего решения зависит судьба всего нашего семейства… Да-с, можно сказать, что именно судьба, — останавливаясь напротив притихшей Надин и выжидательно взирая на дочь, повторил Симонов.
— Да что же я такого могу решить, папенька? — с дрожью в голосе взмолилась она, не на шутку напуганная подобными приготовлениями.
Надин испугалась еще больше, когда Ангелина Николаевна вдруг шумно вздохнула, тяжело поднимаясь с заскрипевшего дивана.
— Нет, я не могу при этом присутствовать, — простонала она, распространяя вокруг себя запах валерьянки, — извини меня, Павел Константинович, но я лучше пойду… Прости меня, Наденька!
— Да за что же, маменька? — чуть не плача, спросила младшая дочь.
Но Ангелина Николаевна, не отвечая, лишь махнула рукой, с зажатым в ней платком.
— Проводи ее, — негромко приказала Катрин, оборачиваясь к мужу, — и побудь с ней, пока мы не закончим.
Аристарх Данилович послушно кивнул и, предложив теще руку, бережно вывел ее из кабинета. Надин проводила мать жалобным взором, словно теряя последнюю надежду, после чего снова посмотрела на строгие лица отца и сестры.
«Прямо как те испанские инквизиторы!» — неожиданно вспомнилось ей.
— Да-с, так, пожалуй, будет лучше, — словно разговаривая сам с собой, кивнул Павел Константинович, оставшись наедине с дочерями. — Видишь ли в чем дело, Надин… Волею судеб, один могущественный негодяй сделался злым демоном нашей семьи и теперь преследует нас, не ведая пощады…