Рома едет в Кремль
Шрифт:
— Ну с такими номерами, как у вас, конечно…
Мы подошли к машине, и я увидел, что на месте моего, как мне казалось, солидного и фартового номера с тремя семерками красовался новехонький регистрационный знак А 007 МР. А вместо номера региона стояли крупные буквы RUS. На всякий случай я достал бумажник с документами. В них тоже был обозначен новый номер, а сам документ был с трех сторон обрезан таким образом, что стал представлять собой небольшую книжечку. Внутри под надписью «Особые отметки» красовались два штампа: «Разрешено использование звуковых и световых спецсигналов синего и красного цветов и стробоскопов» и «Сотрудникам ГИБДД РФ оказывать содействие в беспрепятственном передвижении». Обе надписи были снабжены необходимыми печатями и подписью, сильно напоминавшей фамилию министра внутренних дел.
— Новая серия, — сказал Алексеич, — в ней только нечетные
С этими словами он протянул мне небольшую коричневую книжечку с двуглавым золотым орлом на обложке и золотой же надписью «Удостоверение». Она сильно напоминала мне подделки, которые в изобилии продаются на станциях метро и рынках, но внутренности документа сразу показывали серьезность его обладателя. На левой стороне в гознаковских переливах угадывался силуэт Спасской башни, а сверху красовалась надпись «Кремль-26». В приятной близости от башни располагалась моя красивая цветная фотография с печатью и голограммой. А правая сторона документа была посвящена в основном письменной информации. Наряду с моей фамилией, а также именем и отчеством, напечатанными жирно, причем в самом верху, там были еще две фамилии, набранные петитом в нижней части. Известные всем фамилии тандема — президента и премьера, причем перед ними стояли две подписи, закрепленные небольшими печатями с орлом в середине, и в одном случае надписью по кругу «Президент Российской Федерации», а в другом «Председатель Правительства РФ». А в середине была жирно впечатана строчка: «Всем органам государственной власти РФ оказывать содействие предъявителю данного удостоверения». Ну и все это было, вполне естественно, заламинировано. С таким документом, пожалуй, действительно можно было забраться куда угодно и выйти оттуда живым и здоровым. Но вот как отнесутся к документу черти?
— А вот им показывать книжечку совсем не обязательно. Она, так сказать, для нашего внутреннего пользования. И в очереди в сберкассу тоже не обязательно ее демонстрировать, тем более что денег у вас для начала достаточно, а при нужде можете воспользоваться кредитной карточкой, которую я вам торжественно вручаю. Она не то чтобы безлимитная, но близко к этому. Подходить к затратам попрошу ответственно, тем более что купить на нее можно лишь то, что нужно для выполнения миссии. А законы физики и экономики никто не отменял. И если что-то вдруг в каком-то месте появляется, то в другом оно будет исчезать. По секрету скажу, будет исчезать у вашего тезки — Романа Аркадьевича Абрамовича. Так что он, сам того не зная, является вашим, как бы это поточнее выразиться, спонсором, что ли? Но, во-первых, он этого не заметит, для него такие, как у вас, траты — мелочи, а во-вторых, неужто пожалел бы Роман Аркадьевич денег на благое дело?
— А можно мне на эти деньги мой клуб открыть, аренду заплатить, лицензию на алкоголь продлить?
— А зачем вам клуб этот? Вы его давно уже переросли. Лучше бы поработали снова на радио, только где-нибудь в солидном, серьезном месте. Вы ведь то в логово гомосексуалистов попадете, прямо в «Опу», то в центре конфликта с чертями всякими окажетесь… Вот «Маяк», чем не замечательная радиостанция? Не слушали вы ее, а зря: там ведь почти каждый час подаются сигналы нам всем. Если уметь их читать — никакие черти, на бытовом уровне во всяком случае, людям не страшны. Поэтому ее и любят так в народе. И ведь сколько лет уже… Там как раз сегодня на совете директоров говорили о том, что вечерний эфир по будням проваливается. Вот вы бы и выручили всеми любимую станцию. Подумайте, и аудитория-то огромная, и миссию вашу выполнять будет сподручнее. Думаю, что вам сегодня к вечеру позвонит программный директор «Маяка». Вы уж не отказывайте ему, не надо… И поезжайте домой, отдохните, вы это заслужили…
Да, когда я про себя говорил о том, что жизнь начинает налаживаться, то никоим образом не думал, что все произойдет именно таким образом. Попрощался, сел в машину, краем глаза заметив валявшиеся на заднем сиденье мигалки. Затем обнаружил врезанную справа от руля кнопку с загадочной русской надписью «СГУ». Нажал и услышал громкий металлопердучий звук, нажал еще раз, он превратился в сирену, а третье нажатие, как выяснилось позже, включало микрофон, чтобы можно было
Дорога домой прошла без всяких приключений, только вот все гаишники при виде моей машины вытягивались в струнку и отдавали честь. Приятно все-таки побыть почти настоящей VIP-персоной. Конечно, я, бывало, из всяких залов официальных делегаций и уезжал, и улетал, даже за дополнительную плату машину на их стоянках оставлял, но тут чувствовалась такая крутизна, что дальше уж некуда.
Чувство собственной значимости росло у меня внутри не по дням, не по часам, а, похоже, по минутам. Я взглянул на часы. Секундная стрелка на циферблате моего «Ролекса» описывала круг за кругом, но время часы показывали все то же — семь часов сорок минут. Часы часами, а все же как немного все-таки нужно человеку для того, чтобы получить уверенность в себе и в своей правоте, равно как и в правильности того, чем он занимается! Да такие мелочи не требуют даже указа президента или премьерского распоряжения. Подписали удостоверение, повесили номера и — вперед! Только вот я почему-то был совершенно уверен, что отнюдь не все обладатели спецномеров и мигалок могли бы потягаться с дьяволом. Думаю, что многие из них предпочли бы договориться. А чем такие договоры заканчиваются, известно теперь уже всем. Ну что, приехали! В душ и отдыхать! Да, главное о миссии своей не забыть на радостях…
Глава 3
На следующее утро я проснулся ровно в 7.40 от телефонного звонка. Кто-то с поразительным упорством пытался заставить меня взять трубку. Я знал, что так долго и упорно может звонить только один человек — моя жена Вера. Но поскольку мы с ней были в ссоре, причем впервые в жизни закончившейся ее скоропостижным отъездом к родителям, я и не подумал о том, чтобы брать трубку. Накрыл голову подушкой, но помогло это мало: звонки были слышны и через нее. Кончилось все тем, что я заставил себя встать и дойти до стола, где буквально разрывался телефон. «Рома, Ромочка, — услышал я в трубке голос жены, — ты меня, милый, прости за то, что я так рано тебя подняла. Просто голос твой хотела услышать. Чувствую, как тебе тяжело, каким важным делом ты сейчас занимаешься! А я-то тебя бросила, дура этакая! Ты меня только выслушай, не клади трубку. Я обязательно приеду, обязательно вернусь. И маминых пирожков, которые ты так любишь, привезу. Вот только выполнишь ты свою миссию, я сразу и прилечу…» После этого в трубке раздались короткие гудки.
«Интересно, откуда она знает про миссию? — подумал я. — А насчет пирожков — идея хорошая. Правда, вот поесть их придется еще неизвестно когда». Тем не менее еще одна проблема — установить мир и согласие в семье — была, похоже, успешно решена. Алексеич свое слово держал.
А накануне вечером мне позвонил программный директор радиостанции «Маяк». И был немало удивлен, когда на его приветствие получил от меня лаконичный ответ: «Здравствуйте, я ждал вашего звонка. Когда приступаем к работе?» В разговоре повисла довольно длительная пауза — скорее всего, директор лихорадочно обдумывал сказанное. Он, видимо, представлял себе процесс иначе: для начала надо сделать предложение о работе, потом долго согласовывать время, людей, которые будут мне помогать, заработную плату, а тут… на тебе: «Когда приступаем?» Как будто все уже было решено без него.
— Роман Львович, а с кем бы вы хотели работать? Кого предложить вам в качестве соведущей?
— А мне как-то все равно, теперь мне сам черт не страшен.
— Ну тогда давайте Аллу Довлатову…
Тут я подумал, что, пожалуй, проявил излишнюю самоуверенность. С Аллой, во всяком случае по моему опыту, работать было сложнее, чем с подручными дьявола. Но слово, как говорится, не воробей, с Довлатовой так с Довлатовой. Правда, я выговорил себе для работы с ней месячный испытательный срок, все-таки я в этот период буду под покровительством земных властей и моего приятеля Алексеича. Уж как-нибудь общими усилиями мы с ней должны были справиться…
Кстати, уже гораздо позже программный директор все же спросил меня, каким образом я узнал, что мне будет предложена работа на «Маяке». Он честно признался, что подумал о том, что меня заранее предупредил кто-то из высшего начальства: либо заместитель генерального директора компании, либо сам директор. Я, как человек гуманный, не стал его разочаровывать и, чуть надув щеки, проронил загадочную фразу: «Ну ты же понимаешь, надеюсь, что я тебе этого сказать не могу…» И сделал при этом не менее загадочное лицо, чем поднял свои акции в его глазах пунктов на двадцать, не меньше.