Рома едет в Кремль
Шрифт:
— Да! Я согласен!
— Ну вот и ладушки, — сказал Алексеич и, отпустив меня, положил свою огромную ладонь на черный гранит.
По верху памятника пробежало какое-то зеленое свечение, а через секунду раздался треск как будто бы разрываемого изнутри монолита. Блестящий кусок камня с моей фамилией пошел трещинами, и еще через несколько секунд все было кончено. У ног оторопевшего парня в телогрейке лежала груда гранитного щебня. На самом крупном кусочке еще можно было рассмотреть букву «б», но тут и он раскололся. Почему-то на этот раз совершенно бесшумно.
— Эх, — горестно воскликнул молодец, — такую красоту загубили! А что я заказчику скажу?
— Скажешь, что клиенту памятник не понравился и он его в порошок разнес. И вот, отдай ему эту записку!
Быстро нацарапав
А памятник мне действительно не понравился, не таким я видел свое надгробие, хотя выбор кладбища меня впечатлил. «Надо же, черти, а все-таки меня уважают». Но несмотря на это, памятника мне пока не хотелось. Хотя бы лет тридцать я думал еще протянуть.
— Выполните миссию — проживете сорок два, а то и больше. Курить только бросайте, — прервал мои размышления Алексеич.
— Ну что, будем план слушать или глазки строить?
Легко ему сказать — бросить курить! Я всегда придерживался в жизни такого принципа: можно есть, пить, нюхать, употреблять иными способами только то, что растет на земле, а не производится в каких-то лабораториях. А табак — это в принципе обычные листья растения, причем не какого-то там ядовитого болиголова или белены. И растет он не в джунглях, где уж действительно нужно думать, что съесть и куда сесть (ишь, стихами заговорил!), а на солнечных равнинах и в красивых предгорьях. И я, наверное, лет с пятнадцати покуривал, сначала папироски, потом сигареты, потом сигары, а дальше снова вернулся к сигаретам, которые до сих пор являются частью моего образа жизни. А еще я заметил, что как только у человека отнимают часть привычного ему окружающего пространства, он определенно становится ненормальным. Вот кодируют гражданина от пьянства. И что, думаете вы, это решение вопроса? Да, он не напивается как скотина, не тратит деньги на водку или портвейн. Но в его душевном состоянии, годами формировавшемся при участии алкоголя как антидепрессанта либо как стимулятора, начинаются различные сдвиги. Если раньше была алкогольная депрессия, то она становится безалкогольной и ее надо давить таблетками, которые будут посильнее «Фауста» Гёте. Это полезно для организма? Сомневаюсь. А позитивное влияние алкоголя на процессы взаимного общения? Как только крепкие напитки исчезают из жизни человека (я имею в виду человека ранее прилично выпивавшего), он становится злым, часто нелюдимым и остро осознающим чувство собственной неполноценности. От него отворачиваются прежние друзья, причем не только собутыльники. Новые же знакомые относятся к такому мужчине с подозрительностью: не пьет — значит, что? Или болеет какой-то дурной болезнью, или, что еще хуже, не выпивает, чтобы сохранять контроль и фиксировать тонкие нюансы беседы. А это уже признак враждебности.
Есть, правда, люди, которые по каким-то причинам временно не выпивают, но при этом умеют вписаться в любую компанию. Лет двадцать назад мне пришлось столкнуться в одной компании с кинорежиссером и бывшим мужем Аллы Пугачевой Александром Стефановичем. Он был единственным, кто не выпивал в тесном коллективе музыкантов, актеров и моделей. Зато яростно чокался со всеми апельсиновым соком, громко рассказывал всякие истории и, казалось, пьянел наравне с остальными. Язык его чуть заплетался, глаза блестели, движения становились неверными. Он абсолютно органично вписывался в компанию и воспринимался как в доску свой. Через какое-то время он забрал самую красивую актрису и отбыл с ней часа на три, а по возвращении все так же весело глотал свой апельсиновый сок. Но такие люди — большая редкость, тем более что время от времени Стефанович позволял себе напиваться до поросячьего визга. А потом снова был трезвенником…
Все это я рассказываю не к тому, что курить и выпивать — это очень хорошие привычки. Говорят, что они мешают людям жить долго. Но мне всегда приходила в голову мысль: а кирпич, упавший с крыши, он ведь тоже может помешать вам прожить долгую
— А план, значится, у нас будет такой. Про людей я вам сказал. Кто они, мне самому неведомо, как талисманы свои получили — тоже. Кто-то на улице нашел, а другой в наследство от папы-нумизмата получил, к примеру. В течение ближайших тридцати дней либо они вас найдут сами, либо вы их отыщете. Одного — в Питере (вам ведь хочется, Роман Львович, на малой родине побывать?), а остальных в Москве. И каждый из них, будь он самым последним уродом или подонком, педиком или ботаником, проституткой или девой непорочной, является частью плана и в определенный момент будет лучше вас знать, что и как ему делать. Ваша задача найти их всех и начать операцию ровно через месяц в полночь в помещении № 313 подвальном уровне здания Московского государственного университета на Воробьевых горах. К этому времени вы уже будете знать почти весь план действий. Смотрите телевизор, радио слушайте, Интернет не забывайте, вот и все, собственно. Ну и книжечки почитайте по поводу сатанизма всякого, как говорил один из его представителей, с которым вы, скорее всего, и встретитесь, «чтобы врага победить, нужно его оружие изучать». Вот и изучайте. И про казино не забывайте, ведь с этого все началось.
И еще. Каждый ваш новый соратник кроме талисмана должен иметь еще одну отличительную особенность: ему либо родным его черти причинили жуткую неприятность: кого разорили, кого близких лишили, кому карьеру на корню загубили. В общем, то, что чуть не произошло с вами, с ними уже случилось. Правда, они не все и не всегда понимают, кто за всем этим стоял. И тут уж ваша задача — выслушать их истории и аргументированно объяснить, что стали они жертвами потусторонних сил, а проще говоря, наших с вами оппонентов, чертей, чертовок, чертенят и главного Сатаны, который сейчас сильно переживает, уж поверьте мне, по поводу разрушенного памятника. Первый раз с ним такой конфуз-то случается…
Я поначалу возгордился тем, что с помощью своего нового приятеля сумел дважды в течение суток уесть самого дьявола, но потом в душу мою проникло некоторое беспокойство. Из художественной литературы и не менее художественных фильмов я в свое время почерпнул информацию о том, что черти — существа крайне злопамятные. И при случае они могут своим обидчикам ответить более чем адекватно. Правда, насчет конкретики мнения у писателей и режиссеров были разные, но общая канва в описании адских мук была малопривлекательной. Это и надоумило меня задать вопрос Алексеичу о том, что делать, если главный противник вздумает нанести упреждающий удар.
— Я же говорю вам, Роман Львович, можете работать спокойно, накапливать силы. Вас никто пальцем, точнее, копытом тронуть не сможет. Хотя осмотрительность, особенно в отношении всяких бандитов, вам не помешает. Убить вас не убьют, но вот потрепать основательно могут. А потом мы с вами что-нибудь придумаем. У вас ведь свое собственное спецподразделение будет, хоть не совсем военное, но именно из тех людей, которые одни во всем мире могут выполнить нашу миссию. А с семью талисманами и шестью помощниками гораздо легче, чем с одним рублем, пусть даже платиновым, но одному…
Мы вышли с территории кладбища и потихоньку пошли к оставленной мной машине. Мысль о том, что мне сейчас гораздо больше подошел бы бронированный «Хаммер», чем мой красивый, но беззащитный «Лексус», не давала мне покоя.
— А может быть, машину мне сменить, как вы думаете? Взять что-то потяжелее? Все-таки спокойнее будет…
— Да нет же, вас не то что черти, вас даже гаишники с этого дня трогать не будут.
— Как, и обнюхивать не будут, и за выезд на встречку не тронут? И что, теперь мне можно будет все что угодно на дороге вытворять?