Роман О Придурках
Шрифт:
ВТОРОЙ КОНЮШИЙ
Перестав быть любимой и собственностью герцогини N, Натали вернулась в круг подруг и стала общей собствен-ностью, то есть дружной со всеми и доступной для всех. Девушек, господа, девушек!
Вы не подумайте, что они там, в пансионатах своих, только ерундой занимались. Как всякую светскую даму высшего общества, Натали многому научили для практи-ческой жизни на воле, если за точку отсчета брать их пан-сионат, и в неволе, если предположить, что она сразу же выйдет замуж. Юная леди весьма сносно умела стряпать пироги, правда кормить ими предпочитала других; жарить на сковороде фасоль, сдобренную
Сильверстоун издавна известен всей добропорядочной Англии и остальным Шотландиям и Уэльсам лучшими ко-нюшнями. Породистые лорды и чопорные сэры приходили сюда полюбоваться на породистых рысаков древних кро-вей, сделать ставки, достойно проиграть или безразлично выиграть, не показав ни одним дрогнувшим мускулом ра-дости или огорчения.
Их высокопородистость на фоне высокопородистости скаковых лошадей приобретала еще больший блеск. Даже походку свою, наклон шеи, линию спины и томность глаз господа лорды копировали с жеребцов. Мы могли бы предположить, что господа сэры и лорды, как существа более организованные, не стали бы копировать каких-то там арабских либо русских скакунов. Пусть их копируют, с них берут пример. Но кони они и есть кони. Им на приемах не сидеть, семь пар приборов за столом не менять, им, во-обще-то не грех и на людях, посреди ипподрома, хвост за-драть и показать всем свое к их, господской породистости отношение. Так что пусть господа пример берут. Господам бы к их важности еще и прыти, цены бы на рынке скакунов не было.
Но прыть — штука такая неуживчивая. Никак не хочет она оплечь с чопорностью на одном гектаре даже по малой нужде присаживаться. А потому ипподром осчастливлива-ли своим присутствием некоторые другие знатные особы.
Многочисленные леди и юные чада женского рода хо-дили сюда хоть и по обязанности светского этикета, но с немалой пользой для себя. Окуляры мощных биноклей на-водили не на тех жеребцов, которые взрывали грязь иппо-дрома всеми четырьмя подкованными копытами. Их вни-мание целиком и полностью было похищено лихими ска-кунами с двумя ногами, теми, которые всегда на коне, да-же если они пешие, даже если у них выходной или отгул. И привлекало в них дам в первую очередь внутреннее и внешнее сходство с жеребцами: такие же поджарые, с раз-дутыми состязанием ноздрями, с крепким крупом и возбу-ждающим запахом конского пота, который, не поймешь, впитали от лошадей, или сами научились такое ядреное вырабатывать.
Мужчины обсуждали здесь свои мужские дела. И под-вижек было несравнимо больше, чем при многодневных обсуждениях в палатах разных там лордов или пэров. Пе-ренос состязательности на природу, примиренческий на-строй, праздность в настроении были лучшими аргумента-ми в уговорах. Зачем ссориться, портить себе и другим приятный день? Не в высоких кабинетах разных там Бу-кингемских или Бекингемских дворцов решали вопросы войны и мира, смены премьер-министров или экономиче-ского курса страны, поддержки малого и другого бизнесов. Все эти судьбоносные вопросы давно уже решались здесь, в Сильверстоуне, под рев возбужденной толпы и грохот моторов.
Леди, разбившись на группки, в своем женском кругу полушепотом, полунамеками — на более откровенные раз-говоры не решались, воспитание не позволяло — переска-зывали истории, которые, якобы, происходили с их хоро-шими знакомыми или подругами, в которых сюжет, при всем различии в мелочах, в основном совпадал до непри-личия.
— Какие эти конюшие…
— Ну, чисто разогнавшиеся жеребцы…
— А выносливы…
— Какой напор…
— Такая сила…
— Говорят, двумя руками не согнуть…
— Этот запах…
— Он так возбуждает…
Каждая вставляла своим сердцем прочувствованную фразу. Но фразы эти, собранные из разных уст вполне мог-ли быть сказаны одной, так дополняли они друг друга и, без лишних слов и подробностей, достаточно полно
Юные леди, которым слушать подобные разговоры вроде бы и ни к чему, вынужденно слушали их. Во-первых, интересно. Во-вторых, мамашам нужно было по-казать всем окружающим невинность своих разговоров, вот, мол, даже дети с нами. В-третьих, скоро на смену ста-реющим теткам придут они, их дочери, так же как на сме-ну выбывающим конюшим непременно явятся молодые и красивые. И уж они-то точно на юных леди глаз, и не только… положат.
Это по вине своей maman Натали влюбилась в Дэвида, второго конюшего дядюшки Макларена. Ну, зачем было так нахваливать его при пятнадцатилетней доченьке, кото-рая в своем физическом развитии явно обогнала время и неуемную maman? Ну, зачем было брать ее с собой для прикрытия своих тайных свиданий? Ребенок — он же охот-но верит любой лапше, которую ей на уши вешает много-опытный конюший. Если сама maman не раз попадалась в расставленные сети, что говорить о Натали?
Скандал уже давно стал достоянием истории, ничего не поправишь, ничего не изменишь. Нам остается только кон-статировать факт: юная леди сбежала с шотландцем на скачки в Монте-Карло. Дэвид взял Гран-При. Дядюшка Макларен закатил банкет, поставил на рога всех Монте-Карлов с их любимыми Монте-Карликами. Честные жите-ли графства гуляли и радовались победе. Но были и такие, которые на любом празднике остаются до мозолей на глазу папарацами. Натали и Дэвид вели себя как истинные побе-дители. У Дэвида победа оказалась двойной: и на трассе, и над дочкой лордов. И он не собирался скрывать свои голо-вокружительные успехи.
Папа-лорд, конечно, ну о чем тут говорить, выкупил не-гативы за весьма кругленькую сумму, но ограничиваться полумерами не стал. Как-то не принято в семье лордов ос-танавливаться на полпути. Воспитание и законы чести не позволяют.
Дабы соблюсти правила приличия, Натали быстренько пристроили в закрытый колледж, благо, связей и фунтов у папаньки с три короба.
Перед тем, как начать отсчет новой своей биографии, леди получила хорошую взбучку, потом промывание жен-ских частей на предмет стерилизации от возможного зара-жения матки. Ей выдали новое обмундирование, новую биографию с именем — отчеством. Зачислили в спецгруппу на ускоренную спецподготовку.
МАТЕРЩИНА
И пошла она проходить курс молодого бойца.
Каждый из вас, дорогой Читатель, слышал про такое нехорошее армейское явление, как дедовщина. Многие по-лагают, что оно свойственно только нашей Советской, а теперь уже Российской народно-трудовой армии. Но, смею вас заверить, дорогие мои, есть еще более страшное армей-ское явление. И распространено оно повсеместно, даже в самых на первый взгляд цивилизованных странах, и осо-бенно в их элитных школах по подготовке шпионов, аген-тов, диверсантов и разведчиков. Явление это, пустившее глубокие корни в спецчастях, носит типично женское имя, — матерщина. Нет, не матерятся там они, а проповедуют жесточайший матриархат: неограниченную власть стар-ших, уже чему-то наученных агентов женского, если мож-но за их жестокость отнести их к этому разряду млекопи-тающих, рода, над младшими, еще только хлебающими кирзовым сапогом горький борщ солдатской жизни.
У новичков выбивали играющее в одном месте детство, а на его место забивали свойственную высокородному от-прыску гордость.
Натали пришла в шпионскую школу под своим новым именем Наталья, с новой фамилией и придуманной био-графией. В ней ни словом, ни намеком не было сказано, чья она дочь, за что ее так низко опустили. Однако родст-венная несчастьем братва прочитала по ее лицу, как по пи-санному, все крутые и не очень повороты прошлой жизни будущего агента. И, раскусив большие и малые мелочи, вывернув их наизнанку, выработала тактику внедрения но-вичка в свой ущербно-крамольный коллектив.