Роман с натурщиком

Хаусман Филис

Поднявшееся солнце вызолотит комнату, предметы вновь обретут краску и цвет, но ничто не вернет Сирил ту гамму душевных переживаний, которую она так внезапно и разом потеряла.

— Ну нет, ему не удастся разбить мое сердце и превратить меня в ходячий труп! — вдруг объявила, ни к кому не обращаясь, Сирил. Со всей силы швырнув подушку в зеркало шкафа, она моментально скатилась с постели.

Несколько секунд ушло на то, чтобы натянуть на себя рваные, обрезанные выше колен джинсы и спортивный свитерок, обуться в кроссовки и, схватив полотенце, помчаться в сторону пляжа.

Океан начинался

в трех кварталах от ее дома: в штормовые ночи во дворике можно было слышать отдаленный рев волн. Собственно, только потому она и смогла позволить себе купить этот дом, что из его окон не было вида на море…

После короткой пробежки по тихим пустынным улицам она выбежала на общественный пляж, бросила полотенце на плотно утрамбованный влажный песок и, лежа на нем, начала заниматься гимнастикой, растягивая тело во всех направлениях. Затем, встав и попрыгав, чтобы восстановить кровообращение, она побежала трусцой на север, увертываясь от набегающих волн и налетающих на нее чаек. Справа бесконечной чередой возвышались па деревянных и бетонных опорах роскошные особняки голливудских кинозвезд и спортсменов-профи, получавших особенно высокие гонорары.

Никто не мог им втолковать, что наличные доллары, слава и изощренные проекты архитекторов бессильны перед упрямым напором морской стихии, и в итоге им без конца приходилось устранять повреждения, причиняемые объединенной мощью ветров и приливов.

Сирил бегала этим маршрутом вот уже несколько лет чуть ли не каждый день, не переставая восхищаться прелестью теснящихся, преследующих друг друга волн, этого множества вселенных, листов рассыпавшейся книги без начала и конца…

Сирил бежала и чувствовала, как вместе с потом, выступающим на лбу и струящимся в ложбинку между грудей, из нее выходят гнев, обида, отчаяние безысходности — весь эмоциональный шлак, отравляющий человеческую жизнь. Кровь энергичнее циркулировала в теле, кислород прочищал мозг, и прежде казавшаяся неразрешимой проблема предстала вдруг во всей своей очевидности.

Оказывается, все предельно просто: она влюблена в Шона Стивенса. Не в его неотразимую внешность, как он в сердцах бросил ей в понедельник вечером, а в человека и мужчину. Его профессия не имела значения, образование — тем более: эрудиты-энциклопедисты далеко не всегда хороши как мужья — достаточно вспомнить, как жалок был в этой роли ее собственный отец.

Только теперь, имея время все обдумать и взвесить, Сирил вдруг осознала, что ей никогда не было скучно с Шоном. Более того, он умел развеселить ее как никто из всех, кого она знала. А еще за эти два долгих дня она благодаря ему узнала о любви и ответственности перед самой собой больше, чем за предыдущие двадцать семь лет жизни.

Этим утром Сирил поняла, что стоит перед выбором, и от того, каким он будет, зависит вся ее дальнейшая жизнь: либо она попытается забыть Шона, как бы мучительно это ни было, либо переступит через свою гордость и отыщет его, чтобы сказать ему, как она его любит … и — да-да! — как хочет стать его женой…

Когда утреннее солнце выглянуло из-за края восточных холмов, пенистая поверхность моря засверкала миллионами граней как гигантский, в полмира, алмаз. Картина слияния неба и водной равнины

захватила художественное воображение Сирил, а в сердце ее живительной струйкой начало вливаться чувство умиротворения и покоя.

Итак, сказала себе Сирил, любуясь пейзажем, она позвонит Шону, заставит его выслушать ее и донесет до его упрямого ума все, что она чувствует и думает. И едва Сирил пришла к этому решению, как внимание ее привлекло что-то движущееся вдали за линией прибоя.

Она резко остановилась и почувствовала, как тяжесть снова наваливается на ее плечи: в сотне-другой метров от нее, огибая черные монолиты, бежал в северном направлении кто-то очень высокий и очень широкоплечий…

Шон?! Или только почудилось? Отбросив раздумья, Сирил стремглав понеслась вслед бегуну, но после нескольких минут погони расстояние между ними ничуть не сократилось: казалось, песок стал необычайно вязким, затягивал ноги, мешая бежать.

Гранитные и базальтовые скалы то и дело закрывали от нее высокую фигуру, которая все дальше и дальше уходила вперед в отрыв.

Обогнув очередной, особенно большой валун, Сирил поняла, что окончательно потеряла бегуна из виду: создалось впечатление, что он растаял в утренней дымке, а выражаясь менее поэтично, свернул к домам и скрылся за ними.

Сирил с трудом остановилась и, почувствовав, как ноют налившиеся свинцом ноги, решила, что ей не стоит продолжать преследование. В конце концов, с чего она взяла, что это был Шон? Что ему делать в такую рань на отдаленном пляже?

Повернувшись, она медленно побрела назад. От ее радужного настроения не осталось и следа, плечи опустились и вся она обмякла как намокший носок. Когда Сирил дотащилась до своего полотенца и вытерла со лба льющийся градом пот, она уже сомневалась в целесообразности своего звонка Шоку. Злобно взметнув ногой тучу песка, она поковыляла к дому.

Еще у дверей она отчетливо услышала звонящий телефон. Оставив ключ в дверях, Сирил метнулась к ближайшему аппарату и схватила трубку.

— Алло! Алло! — закричала она во весь голос, больше всего на свете боясь, что звонивший уже повесил трубку.

— Алло! Сирил? Я говорю с Сирил Адамс?

Без сил опустившись в кресло, Сирил перевела дух. Голос был мужской, но принадлежал явно не Шону Стивенсу.

— Да, это я.

— Грандиозно! Говорит Мэтт Тернер. Я звоню, как мы договорились… Сегодня ведь четверг… — неуверенно напомнил он как бы в ответ на слишком долгое молчание в трубке.

— Ах да, конечно! Извините, Мэтт. Я только что с пробежки и не сразу сообразила, что к чему.

— Ну так что же, Сирил? Как там ваш календарь? Сможем мы сегодня вечером выбраться в ресторан или еще куда-нибудь?

Сирил озадаченно посмотрела на трубку. Мэтт вел себя как подросток, впервые собравшийся с духом и пригласивший одноклассницу на свидание. Он был ее ровесником, возможно, даже и постарше, но она вдруг ощутила к нему что-то вроде материнского сочувствия.

— Отличная мысль, Мэтт! — сказала она не чувствуя в себе сил вот так сразу дать робкому парню от ворот поворот. — Вы живете в округе Ориндж, да? Не встретиться ли нам в каком-нибудь ресторане между нашими кварталами, чтобы сэкономить ваше время?