Роман с небоскребом
Шрифт:
Так мы стали владельцами собственного жилья. Запустили бригаду строителей с жуликоватым прорабом и после двух месяцев ремонтной нервотрепки переделали квартиру на собственный вкус. У Ванечки появилась настоящая детская, оформленная в морском стиле. У нас – романтическая спальня в теплых персиковых тонах, с широкой кроватью, огромным зеркалом, интимной подсветкой и шелковыми гардинами, сшитыми на заказ. А еще – гидромассажная душевая вместо неудобной маленькой ванны и стильная кухня, нашпигованная техникой, где я порой усаживалась с новеньким ноутбуком и работала над книгой. В прихожей удалось выкроить местечко для встроенной библиотеки. Друзья ахали и называли нашу квартирку чудом дизайнерского искусства – на сорока метрах мы сумели воплотить в жизнь все желания. Ну, или почти все…
Мама с папой решили, что самые черные дни позади, распотрошили долларовую заначку и купили домик в стародачном Кратове. Домик был небольшим, без особых
Алексей Митрофанович и Галина Макаровна поменяли старенькие «жигули» на пятилетнюю «альмеру», отремонтировали дом и исполнили давнюю мечту – отправились в путешествие в Италию.
Сергею нравилось делать мне дорогие подарки, покупать красивые вещи. Он говорил, что всегда хотел баловать меня и сына и, наконец, получил такую возможность.
Мой первый автомобиль покупали в фирменном салоне, открытом Самойловым. Салон не уступал лучшим западным аналогам и ничем не напоминал прежний авторынок под открытым небом. Под стеклянным куполом в огромном светлом зале бле стели отполированными боками разноцветные новенькие иномарки, широкие плазменные экраны крутили рекламные ролики, улыбчивые молоденькие продавцы бойко отвечали на вопросы. Кожаные диваны, стеклянные столики, экзотические живые цветы в вазонах… Сам Сергей к тому времени уже ездил на служебном авто представительского класса, положенном ему в новой замдиректорской должности. Однажды мы снова решились положить деньги на банковский вклад, хоть потом долго волновались за их сохранность.
Летом мы выбирались на лучшие европейские курорты.
На прокатном автомобиле мчались по захватывающему дух серпантину горных дорог, убегая от серых московских будней. Были жаркое солнце, нестерпимо лазоревое небо, пунцовое зарево заката, шум вечернего моря под балконом белоснежного бунгало, терпкое молодое вино в тонком бокале, ветер, играющий моими волосами, легким шелком длинного платья и палантином, накинутым на плечи… И тишина, невероятный, бездумный покой, прерываемый шорохом волн и стрекотом невидимых птиц… Суетное время останавливалось, плавно перетекая в вечность… И мне порой казалось, что это происходит не со мной, а с какой-то другой девушкой в придуманном мною романе… Что это невероятный, чудесный, сладостный сон… Я отчаянно боялась проснуться…
Крис и Филипп
Как майский снег на голову обрушилась Крис. Ее голос с неповторимой легкой хрипотцой зазвучал в трубке, возвращая в славные студенческие годы, но в интонации проскальзывала несвойственная прежней Крис сдержанность. Бесшабашность сменилась степенной европейской рассудительностью. Да и внешне Крис переменилась: непокорные рыжие локоны уступили место коротким мелированным прядям, порывистость движений, громкий задорный смех, нарочитая циничность канули в Лету вместе с потертыми джинсами, безразмерными джемперами и студенческими посиделками под гитару. Нынешняя Крис, деловая, уверенная, наманикюренная, по-французски элегантная, изящно курила тонкие дамские сигариллы, улыбалась вкрадчиво, смотрела с потаенной лукавинкой. И выглядела вполне довольной и счастливой. Крис приехала вместе с мужем, Филиппом – невысоким, черненьким, вертлявым, глазастым, большеротым, – некрасивым, но чертовски обаятельным, чем-то неуловимо напоминавшим Вадика. Похоже, Крис привлекал именно такой тип мужчин.
Мы сидели вчетвером в уютном французском ресторанчике. Филипп говорил по-русски с забавным певучим акцентом, умудрялся смягчать произношением даже всегда твердые шипящие, отчего слово «чаща» в его устах звучало как «чьящья». В Париже Филипп владел туристическим агентством, недавно вышедшим на российский рынок.
Мы с Крис пили сидр, мужья налегали на кальвадос. Вскоре мужчины перешли к обсуждению самой интернациональной темы – футбола, а мы ударились в воспоминания о далеком прошлом и повествования о недалеком.
Сколько воды утекло с тех пор, когда обиженная на весь свет Крис, бросив институт, подалась к отцу в Париж… Папаша не очень-то обрадовался взрослой дочери, в то время он жил в загородном доме с очаровательной Мари, ровесницей Кристины. Однако снял для дочери квартиру в центре Парижа. «Вероятно, чтобы я держалась от них подальше», – со смехом заключила Крис.
Первое время Крис тусила напропалую, меняла любовников и наслаждалась ночной жизнью самой романтической столицы мира. Но вскоре это наскучило. От нечего делать записалась на курсы менеджмента, с удивлением обнаружила, что получает удовольствие от учебы. Крис поступила в институт, а когда отец дал понять, что не собирается вечно ее содержать, устроилась на работу в крупное туристическое агентство. Как раз в то время российские туристы принялись массово осваивать Францию, хозяин агентства угадал, что российский рынок может быть весьма перспективным, и стал активно
А потом на международной туристической выставке Крис познакомилась с Филиппом, владельцем небольшого турагентства, желавшего выйти на российское направление. Поначалу их отношения носили сугубо деловой характер. Крис помогла Филиппу стать партнером. Порой она ловила себя на том, что думает о Филиппе больше, чем следует коллеге, иногда ей казалось, что и в его взгляде сквозит нечто большее, чем обычная вежливость. Но за время работы Крис выработала для себя ряд правил, основным из которых было – не заводить служебных романов, ибо это чревато ненужными осложнениями. Благо Крис не имела недостатка в поклонниках. К тому же девушка привыкла, что мужчины, которым она нравилась, активно проявляли свой интерес, а Филипп не предпринимал никаких попыток сделать отношения неформальными, и, следовательно, сделала вывод Крис, как женщина она ему безразлична, а значит, нет смысла тратить время на бесплодные фантазии. Но однажды, когда Крис отправилась в Москву представлять оператора на весенней международной туристической выставке, Филипп вызвался поехать вместе с ней. А вечером Крис вызвалась показать Филиппу Москву. Мартовский вечер был удивительно тихим и теплым. Поскрипывал под каблуками талый снег, завывали в подворотнях ошалевшие коты, в воздухе пахло бензином, подснежниками и крепким кофе. Крис брела рядом с мужчиной по знакомому и незнакомому городу, удивляясь трепетному волнению и давно забытой робости, которые вдруг пробудила в ней московская весна. На Старом Арбате Филипп купил ей огромный букет алых роз, и это было так славно и не по-французски, что Крис едва не расплакалась, пряча лицо в благоухающий цветочный сноп, и подумала, что ее прижимистые поклонники-парижане обошлись бы скромными маргаритками и тотчас пригласили бы в номер. А в одном из кривых переулков Филипп, глядя на Крис блестящими глазами, признался, что влюбился в нее с первого взгляда, но все не решался открыться, потому что Крис казалась ему очень молодой, красивой, серьезной и недоступной. Крис работала в компании, представлявшей для Филиппа несомненный интерес, и он боялся, что его заподозрят в попытке закрутить роман для достижения цели. К тому же он жил с давней подругой Жюли, чувства к которой остыли, но осталось что-то вроде привычки, с которой бороться подчас сложнее, чем с мимолетной страстью. Все вместе останавливало его от объяснений. Филипп надеялся, что его внезапное чувство к Крис со временем потускнеет, уляжется и исчезнет, но этого не произошло. Крис нравилась ему все больше, он постоянно думал о ней, представлял в тех или иных ситуациях, а когда она оказывалась рядом, сходил с ума от желания коснуться ее руки, волос, губ… Заняться любовью где угодно, даже на рабочем столе… Видимо, Жюли что-то почувствовала, потому что однажды просто собрала вещи и ушла безо всяких объяснений. Тогда-то он решил поехать в Москву, сказать все Крис, а дальше – будь что будет.
В тот момент Крис неожиданно поняла, что самый романтичный город мира – Москва…
Крис закончила рассказ, бросила на мужа взгляд, полный любви и нежности. Филипп ответил супруге таким же и поднял тост «за прекрасных дам».
– Извини, что я так надолго пропала, – покаялась Крис. – Всякий раз, бывая в Москве, собиралась тебе позвонить, и все как-то… – Она виновато улыбнулась.
– Брось, – весело отмахнулась я, – главное, мы снова встретились, теперь осталось найти Зайку. Читала в журнале, она стала моделью и вышла за какого-то миллионера-нефтяника?
– Да уж, – кивнула Крис, – я тоже слышала, все надеялась, что она будет на Неделе высокой моды в Париже, хотела ее отловить. Но Зайка не приехала. Газеты писали, что она родила дочку.
– Правда? Здорово, – порадовалась я за блудную подругу. – Зайка всегда обожала детей.
– Да, дети – это хорошо, – улыбнулась Крис, но в серых глазах притаилась нежданная грусть. – Твой-то уже большой… Как он?
– Учится в физико-математической школе. – Я ощутила легкую родительскую гордость. В школу Ванька пошел с шести с половиной, элементарно прошел вступительное собеседование. Учителя сходились во мнении, что Иван очень способный парнишка. В свои семь Ванька бойко болтал по-английски, писал фантастические истории, но больше всего его влекло к технике. На конкурсе среди начальных классов его модель шагающего лунохода на двух пальчиковых батарейках заняла первое место и была отправлена в округ, где взяла третье.