Роман века
Шрифт:
– Как ты думаешь, кто это?
– Что я, дух святой? Черт его знает. Если Мачеяки позаботились, чтобы мы были похожи издалека, то Мачеяки могли позаботиться и о том, чтобы кто-то проверял, не пренебрегаем ли мы своими обязанностями. Вероятно, какой-то враг Мачеяков. В это должно быть замешано много людей, не станут же они посылать себе пакет и лезть через подвальное окно. Наш визит в милицию наверняка в программу не входит.
Муж с неприязнью посмотрел на меня:
– Ну и что? Ты думаешь, что нас застрелят на пороге
– Дурачок, не будем же мы сидеть в милиции до конца света. Выйдем. Потом пройдет ночь, потом будет следующий день, потом нас может повстречать несчастный случай...
– На лице мужа появилось выражение безграничного недовольства.
– Я уже решил, что не дам себя обдурить. От твоих видений можно чокнуться, ты все время выдумываешь что-нибудь такое, что я в конце-концов и сам не знаю, в каком мире живу. Слежка кажется мне правдоподобной, а весь остальной винегрет - по-моему преувеличение. Все это странно, не спорю, но может, ничего особенного? Может, никакое не преступление, а обыкновенное мошенничество?
– Я не знаю такого мошенничества, исполнители которого любили бы обращаться в милицию. Кроме того, это может быть даже благородный поступок, младенчески невинный, это могут быть реликвии и святыни, закрытые специально, чтобы взгляд человека их не портил. Тем более, явное обращение к милиции недопустимо. Подумай логично. Одно их двух, либо мы имеем дело с преступлением и тогда преступники стукнут нас по темечку, или все это нам кажется - тогда мы представляемся истерическими свиньями. Мало того, что мы должны попасть к легавым незаметно, но и должны позаботиться о сохранении тайны, если окажется, что это личные дела Басеньки и Романа. Они заплатили и как благородные люди имеют право потребовать...
В конце-концов муж дал себя убедить, выдвинув некоторые опасения.
– И как ты себе это представляешь? Товарищ начальник, есть преступление, но только никому не говорите... Они же заставят тебя дать письменные показания, начнут следствие...
Я успокаивающе махнула чайной ложкой:
– Ничего подобного. Я знаю, к кому идти. К одному полковнику, он меня знает, немного, но знает. Это человек интеллигентный, видел в своей жизни и не такое и сможет понять.
– Вместе пойдем, или ты сама?
– Сама. Лично. Я договорюсь с ним по телефону.
– Как ты или как Бася?
– Чокнулся? Конечно, как я! В этом все и дело. Тебе придется помочь, потому что по дороге надо будет превратить ее в меня. Я выхожу из дома как Басенька, а в милицию вхожу, как я, собственной персоной. Надо что-то придумать.
Муж уже перестал сопротивляться и даже загорелся новой идеей. Личная беседа со знакомым полковником казалась мне наилучшим выходом, особенно после того как я отметила его достоинства. До поздней ночи мы обсуждали технические вопросы предприятия и в конце-концов спланировали его до мельчайших деталей...
Полковнику
– Ежи, - таинственно сказала я, - можешь ли ты завтра, ровно без пятнадцати двенадцать, ждать меня на Хмельной, перед входом в кинотеатр "Атлантик", чтобы отвезти меня на Мокотув? Только отвезти и больше ничего. Как можно быстрее.
– Завтра?
– Завтра. Без пятнадцати двенадцать. В полдень.
– Рад стараться. Конечно есть экипажи, которые отвезли бы тебя быстрее, например пожарники, но насколько я понимаю, по каким-то причинам ты не желаешь воспользоваться их услугами. Без пятнадцати двенадцать, на Хмельной, перед входом в кинотеатр. Я и моя машина к вашим услугам...
Больше пока ничего улаживать не требовалось. Эмоции должны были появиться завтра. Проблемы загадочного существования Мачеяков стали в мертвую точку, позволив перевести дыхание.
Я шла в скверик, наполнившись добродушным меланхоличным интересом. Знакомство с блондином казалось каким-то нетипичным, с одной стороны удивительно строгим, а с другой - непостоянным и ни к чему не обязывающим. Я не была в состоянии предвидеть, что из этого получится и получится ли что-нибудь вообще. Воображение, вопреки привычке, ничего не подсказывало, а мозг, измученный шефом, временно отказывался работать. Я была готова только к одному, не скомпрометировать себя какой-либо инициативой.
Увидела я его внезапно, он спускался вниз намного раньше чем обычно. Я столкнулась с ним как-раз на перекрестке аллеек, вежливо не делая никаких усилий для этого. Я, правда не развернулась и не бросилась бежать, но и не чувствовала, что должна это сделать.
Он остановился, поклонился, и как-то само-собой получилось, что поздороваться стало необходимо и естественно.
– Не ждала вас увидеть в такое время, - произнесла я ни о чем не думая.
– Обычно вы появляетесь позднее.
– У меня был исключительно тяжелый день, и только теперь я возвращаюсь домой, - живо ответил он. Я пытался хоть как-то сгладить последствия того, что вы так любите. Избытка неизрасходованной энергии.
Этим напоминанием он сразу же меня разозлил.
– Кто-то столкнул с рельсов паровоз?
– с ядовитой доброжелательностью поинтересовалась я, медленно двинувшись вниз по аллейке.
– Не совсем. Но разбил стоящую на стоянке машину и сядет. Молодой парень, которого мне жалко, потому что он сделал это по-глупости, пьяным. А напился он от ревности к девушке.
– Шутите! Такие чувства у теперешней молодежи?!
– Это случается чаще, чем нам кажется. А парня мне жаль, он вообще-то стоящий, если бы не эта девушка из него могло что-нибудь выйти.