Романовы
Шрифт:
Однако, как показало дальнейшее развитие событий, Тильзитское соглашение позволило выиграть время, чтобы скопить силы. Александр, в отличие от негодующего общества, смотрел в будущее и в конечном счёте оказался прав. Наполеон же ошибался, считал Россию своим союзником в европейских делах («Я имею основание надеяться, что наш союз будет постоянным», — писал он министру иностранных дел Ш. М. Талейра-ну), а Александра — «младшим партнёром» в своей игре против Англии. Именно Англии была объявлена континентальная блокада, целью которой являлась изоляция английской экономики. Систематическое нарушение Россией блокады стало, наряду с соперничеством двух империй за влияние в Германии и на Ближнем Востоке, причиной похода
«Россия увлечена роком. Судьбы её должны свершиться... Идём же вперёд, перейдём Неман, внесём войну в её пределы. Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как и первая; но мир, который мы заключим, принесёт с собою и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала надела Европы», — писал французский император в воззвании к войскам 10 (22) июня 1812 года.
Но при всех своих амбициях Наполеон не собирался завоёвывать Россию и управлять из Парижа её просторами. Он намеревался быстрым ударом разгромить русские войска у границы и навязать Александру I выгодный для Франции договор; предполагался даже совместный поход двух армий в Индию. Только после провала этого замысла в конце июля 1812 года французский император решился идти на Москву.
Он даже пытался использовать социальный протест «рабов»: кое-где его командиры говорили с крестьянами о «независимости» (мужики Юхновского уезда, жаловался тамошний помещик, «от вольнодумствия начинают убивать до смерти господ своих и подводят французов в те места, где оные скрываются»), но так и не решился осуществить планы освобождения крепостных в России. Французский император не собирался становиться вождём народного бунта — до самого оставления Москвы он рассчитывал на заключение мира.
Александру же вновь пришлось пережить позор отступления. Он вынужден был покинуть армию, сознавая свою бесполезность в роли Верховного главнокомандующего, и вопреки своему желанию поставил во главе войска М. И. Кутузова. Зато император проявил твёрдость — заявил ещё перед началом кампании: «Я не начну войны, но не положу оружия, пока хоть один неприятельский солдат будет оставаться в России» — и выполнил обещание. 18 сентября 1812 года он писал сестре Екатерине Павловне:
«...Нечего удивляться, когда на человека, постигнутого несчастьем, нападают и терзают его. Я никогда не обманывал себя на этот счёт и знал, что со мной поступят так же, чуть судьба перестанет мне благоприятствовать. Мне суждено, быть может, лишиться даже друзей, на которых больше всего я рассчитывал. Всё это, по несчастью, в порядке вещей в здешнем мире! <...>
В Петербурге я нашёл всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова; это было единодушное желание. Так как я знаю Кутузова, то я противился сначала его назначению, но когда Ростопчин в своём письме от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая Барклая и Багратиона годными для главного начальства, и когда, как нарочно, Барклай делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не оставалось ничего иного, как уступить общему желанию. <...>
После того, что я пожертвовал для пользы моим самолюбием, оставив армию, где полагали, что я приношу вред, снимая с
Что касается меня... то я могу единственно ручаться за то, что моё сердце, все мои намерения и моё рвение будут клониться к тому, что, по моему убеждению, может служить на благо и на пользу Отечеству. Относительно таланта, может, у меня его недостаточно, но ведь таланты не приобретаются, они — дар природы. Справедливости ради должен признать, что ничего нет удивительного в моих неудачах, когда у меня нет хороших помощников, когда терплю недостаток в деятелях по всем частям, призван вести такую громадную машину в такое ужасное время и против врага адски вероломного, но и высокоталантливого, которого поддерживают соединённые силы всей Европы и множество даровитых людей, появившихся за 20 лет войны и революции. Вспомните, как часто в наших с Вами беседах мы предвидели эти неудачи, допускали даже возможность потерять обе столицы, и что единственным средством против бедствий этого ужасного времени мы признали твёрдость. Я далёк от того, чтобы упасть духом под гнётом сыплющихся на меня ударов. Напротив, более чем когда-либо я решил упорствовать в борьбе и к этой цели направлены все мои заботы»60.
Государю приходилось заниматься негероическими делами: изыскивать резервы, распоряжаться о закупке лошадей для армии, вести нелёгкие переговоры с британским союзником. Английское правительство не верило в то, что Россия выдержит удар «Великой армии», и не спешило оказывать помощь — в октябре 1812 года в Петербург прибыло лишь 50 тысяч старых ружей. Только в 1813 году страна стала получать английские оружие и субсидии на содержание заграничной армии. Из захваченного Смоленска Наполеон отправил к императору пленного генерала П. А. Тучкова с предложением мира, ещё раз сделал подобное предложение, находясь в Москве; но они были отвергнуты, хотя Александра толкали к миру и вдовствующая императрица, и брат Константин, и многие представители высшей бюрократии.
Он был одним из первых европейских монархов, кто понял значение пропаганды как важнейшего элемента политики. В 1812 году российская пресса помимо либеральной фразеологии стала активно использовать освободительную риторику. В 1813 году её остриё оказалось направленным на Германию, а в 1814-м — на Францию. Тогдашний патриотический подъём у немцев во многом был результатом русской публицистики. В 1814 году Александр I сформулировал принцип: союзники ведут борьбу не против Франции, а против Наполеона. В «войне перьев» перевес оказался на стороне Александра I.
В первый день 1813 года русская армия, очистившая территорию страны от неприятеля, перешла границу. Теперь Александр видел свою миссию в освобождении западноевропейских народов и низвержении Наполеона с престола. Он проявил энергию и талант дипломата, создавая новую коалицию против старого врага; в 1813 году она выставила против
Наполеона почти миллионную армию. Царь улаживал трения, разрабатывал стратегию союзников и предлагал верные тактические решения; так, несмотря на возражения австрийцев, он настоял на сражении под Лейпцигом в октябре 1813 года, а затем призвал двигаться на Париж. Случались и обескураживавшие союзников поражения, но Александр оставался твёрд. «Я не заключу мира, пока Наполеон остаётся на престоле», — говорил он в феврале 1814-го, и уже в марте союзные войска взяли французскую столицу. Российский император стал вершителем судеб Европы.