Ромейский Квест

Соколов Лев Александрович

– Не возьмешь?

– Нет.

– Ладно... Тогда мы тебе по-другому щит раскрасим. Специальным пестрым узором. Как крутанешь ты щит, - так у врага в глазах зарябит. Тут ты его и того!..

– Это можно.

– Ты сказал, что едешь по секрету. Бери тогда маленький щит, кулачный. Будешь носить на крючке при поясе, он и не стесняет почти.

– Не, кулачным от стрелы не прикроешься. Надо какой-никакой. Пехотный туреос-скутарион, пожалуй, великоват будет.

– А каплевидный только коннику хорош...
– подхватил его размышления Мю.

– Да-а...

– Бери

тогда вот этот, - Десмонд передал Федору круглый щит.
– Сделан на манер старого клиппеуса, видишь, круглый да выпуклый.

– Тяжеловат...
– Удивился Федор.

– А то! Это он только сверху обложен тонкими фанерками деревянными, а под ними-то лист бронзы.

– Ну!
– Удивился Федор.

– Да! До посинения может вражина колотить в этот щит. Хоть лбом своим чугунным. Никогда не разобьёт. А снизу, видишь, кольчужная сетка на тесемочках? Можно со щита кольчужную сетку вниз свесить, так она завесой и ноги прикроет. Хочешь длинный этот щит. А хошь - короткий.

– Беру!
– Соблазнился Федор.
– А "марсовы колючки" есть?

– Есть, - кивнул Мю. Марсовыми колючками издревле назывались короткие, не больше локтя, оперенные дротики со свинчаткой для утяжеления, которые ромейские воины носили на щите.
– Прикрутим тебе под них полочку на щит.

– Добро.

– Плащ еще есть, с кольчужной подкладкой. Хочешь?

– Нет...
– Сказал Федор после примерки, с трудом вылезая из броне-плаща - этак я и с места не сдвинусь, и коня приморю...

– А мы тебе тяжеловозного коня-кентуклиона дадим, на которых наши броненосные всадники ездят. На нем хоть наковальною вози!

– Да он жрёт как не в себе. Чем я его в долгом походе кормить буду? Не, не возьму ни плащ ни коня.

Проскрежетали ворота, и к Федору с Десмондом прибежал слуга. В руках у него был старый Федоров меч.

– Нашелся!
– Обрадовался Федор.
– Вытащил старого друга из ножен, и ревниво оглядел, не запоганил ли кто? Меч был невредим, как он помнил. Был он на одну руку, средней длинны, но такой, что можно и с коня рубануть. Прямой, и с перекрестьем с загнутыми к лезвию концами, - чтоб не мешал при рубке. Острие и колоть позволяло. Федор довольно приладил его к поясу.

– Лук, - напомнил Десмонд.

Пошли к стеллажу с луками. Федор мечтательно покрутил в руках "гастрофет" - здоровенный механический лук, который для зарядки требовалось упирать специальной аркой себе в пузо, и потом напрягать дугу пербором специальных рычагов. Болт такого гастрофета мог пробить насквозь двух-трех бездоспешных человек. Бил он и кольчугу. И только самую тяжелую пластинчатую броню гастрофет не всегда пробивал, но врагу от того было не легче, поскольку стрела ударом в доспех ломала ребра, и мяла внутренности в смятку. Гастрофет был могуч, но великоват, и долог в натяге.

– Есть хиропульты размером поменьше, - Предложил Мю.

– Нет, подумав ответил Федор.
– Мешкотна перезарядка. Не для одинокого воина такое оружье. Я с луком хорош, да и то...

Лук изыскался царский, составной,

могучий, с футляром на восточный манер, где и сам лук и стрелы возились вместе. В комплекте были стрелы с узкими бронебойными, да широкими живопырными наконечниками изумительной выделки. Цвет оперенья у стрел был разный, чтоб не вынимая из колчана, по кончикам сразу видеть, какую стрелу брать под дело. Несколько шелковых тетив прилагалось. Федор примерился, напрягся, накинул шелковую тетиву на ушко, натянул. Превосходный был лук!

– Эх! Не возьму, - с сожалением сказал Федор.
– Без коня с большим щитом, да с луком, да с прочим скарбом - мешкотно. Обойдусь дротиками. Вот рюкзак бы еще заплечный...
– Вспомнил он.

Рюкзак тоже отыскался. Толковый. Цельношитый из толстой шкуры, с толстыми мягкими лямками, с рамой из гнутых веток, распределяющих по спине нагрузку. Отдельные ремешки позволяли его крепить и к конской сбруе, как переметную суму. Добротный рюкзак.

– Ну, теперь идем в особый отдел.
– Сказал Мю.

"Особый отдел" оказался стеллажами в самом дальнем от входа конце.

– Гляди, - привлек внимание Федора Десмонд, показав на стеллаж, где лежали какие-то трубки разного размера. Наиболее крупные были длинной в локоть, и диаметром в посох. А самые мелкие в мизинец длинной, чуть толще стилуса, которым скребли по дощечкам для письма.
– Секретные стрелометы!
– похвалился Мю, взяв одну из трубок в руки.
– Сделаны по циньским образцам. Поворачиваешь кольцо здесь, жмешь на вот эту бляшку, и...
– вжикнуло, - и в стенке стеллажа засела небольшая металлическая стрелка.

– Ловко, - удивился Федор, осмотрев стрелу.
– Что же её бросает?

– Пружина внутри трубки, сделанная лучшими кузнецами.
– Объяснил Мю.
– Будешь брать?

– Не-а, - отмахнул рукой Федор.
– Неглубоко вонзилась-то. И летит, видать, недалеко. Доспех не пробьет, в кольчугу глубоко не воткнется. Бездоспешного, разве, ранить только.

– Сущеглупый, - снисходительно ухмыльнулся Мю.
– Дак ведь мы эти стрелки мажем самым сильнобыстрым ядом. Как попадет такая стрелка в человека, тут он синеет, - и славу ему поют. Ну-ка, погоди!..
– Мю обернулся к маячившим на почтительно расстоянии слугам, и распорядился, - приведите свинью!

Слуги исчезли, и - минуты не пробежало, откуда только взяли - вскорости притащили ошалелую, откормленную поросятину, и привязали её к стеллажу в одном из проходов.

– Смотри, - предупредил Мю, - куда более осторожно взяв еще одну трубку с отельной полки.
– Сейчас ты увидишь, что делает этот ужасный и необоримый яд!..

– Э-ээ, погоди, - Федор протянул руку к Мю, аккуратно не касаясь трубки.
– Не губи зазря животину. Верю я что ужасный яд. Потому и не возьму. Вещь мне не привычная. Не дай бог, протечет со стрелы. Или просто пусканешь неудачно, оцарапаешься... Ну его, я уж по старинке... Воткну стрелу в землю, или в труп многодневный, перед пуском, - и довольно.