Ромейский талисман
Шрифт:
Воины, столпившиеся за спиной Херлуфа, притихли, пораженные такой смелой и неожиданной речью. Сам Херлуф побледнел, скрипнул зубами, потом отпустил Ивку и запустил пальцы в волосы Ольги.
– Родственница Хельгера-колдуна? – произнес он. – Но Хельгер правит в Кивенгарде. [17] Как ты здесь очутилась?
– Не твое дело. Отпусти нас, или пожалеешь, что родился на свет.
Херлуф опешил, отступил на шаг и вдруг захохотал.
– Она мне угрожает! – выпалил он. – Жалкая девка грозит Херлуфу Бесстрашному! Клянусь Тором, я трепещу! Гутлейфр, возьми двадцать воинов и сожги это село. Пусть Хельгер придет и посмотрит, что я сделал в его владениях. А этих девок связать. Хотя нет – маленькая норманнка не хотела, чтобы я трогал ее подругу? Хорошо. Я ее не трону. А мои воины тронут. Харальд, высокая девка ваша. Берите ее и радуйтесь жизни!
17
Кивенгард – так норманны называли Киев.
– Нет! – завопила Ивка, когда ее схватило сразу несколько рук.
Ольга бросилась на ближайшего к ней норманна, но отлетела к борту, отброшенная сильным толчком. На нее навалились сразу два воина, принялись вязать по рукам и ногам. Ольга слышала крики Ивки, но помочь не могла; она пыталась кусаться, осыпала варягов бранью, пока ей не заткнули рот свернутым в комок куском вонючей кожи. Потом ее потащили куда-то, и Ольге показалось, что она умерла.
Тревога Некраса немного улеглась. Баня была пуста, девушек на берегу не было. Урманской ладьи тоже нигде не было видно. Но Ворш все-таки велел юноше пригнать к берегу лодку.
Некрас вывел челн из укрытия, сам сел на весла. Он заметил, что Ворш прежде чем сесть в лодку, достал из сумки на поясе какой-то пузырек и отпил из него. Заметив, что юноша смотрит на него, волхв пояснил:
– Это взвар, помогающий видеть ночью. Греби тихо, урманы могут услышать всплески весел.
Некрас повиновался. Они отплыли от берега, и челн медленно заскользил по черной воде затона. Вечер был темный, облака скрыли луну, но Некрас хорошо знал, куда плыть, – ему уже приходилось не раз и не два рыбачить ночью. Он уверенно вел лодку к выходу из затона.
– Урманы поставили свой корабль на излучине, – шепнул Ворш. – Оттуда до села с полчаса ходьбы. Успеем.
– Что успеем? – не понял Некрас.
– Ты греби, смотри вперед. Мелей тут нет?
– Не, затон глубокий. Местами девять саженей глубины будет.
Они доплыли до середины затона, когда с той стороны, где находилось село, донеслись пронзительные многоголосые вопли, а потом небо начало окрашиваться багровым заревом, сначала бледным, но потом все более и более набиравшим силу. Некраса бросило в жар, он догадался, что означает это зарево. Ворш молча положил ему ладонь на колено и сжал его.
– Крепись, паря, – промолвил он. – Может, твои близкие и не пострадают.
– А коли пострадают, мне-то что? – буркнул Некрас.
– Ты чего это злой такой? Али своих родителей, братьев-сестер не любишь?
– Ни братьев, ни сестер у меня нет. Был брат меньшой, да помер от горячки три года тому. Мать тоже померла, давно, я еще пеленочником был. Мачеха меня не любит. Отец у меня пьет шибко, меня бьет.
– Все равно, они тебе не чужие люди. Это что впереди?
– Рыбий Утес. Мы его так называем, потому как там клев хороший. А за ним будет выход из загона.
– Хорошо. Давай греби. И не болтай громко, в такую ночь даже тихий шепот далеко слышен.
Некрас налег на весла. Они проплыли еще с сотню саженей, поравнялись с черным массивом каменистого утеса, заросшего на вершине кустарником. Зарево все больше окрашивало небо на юге в красноватый зловещий цвет, и Некрасу казалось, что он слышит доносящиеся с той стороны жалобные крики. Ворш между тем набросил на бритую голову капюшон своего темного плаща, начал что-то бормотать себе под нос – видимо, читал какой-то наговор.
Потом волхв сделал то, чего Некрас никогда прежде не видел: он вынул из складок своего плаща какой-то предмет, похожий на речной окатыш, и провел им по своему длинному тяжелому посоху, перехваченному серебряными кольцами.
На мгновение Некрасу показалось, что по посоху пробежали золотистые искры, зароились тусклыми светляками вокруг волхва, но потом видение исчезло. Волхв убрал таинственный предмет и погрузился в молчание.
Челн поплыл быстрее – за Рыбьим Утесом начиналась стремнина. Теперь они уже плыли по реке Великой. Едва лодка обогнула утес, Некрас увидел ниже по течению огни.
– Урманы? – шепнул он.
Ворш кивнул утвердительно.
– Как подплывем к ладье, – заговорил волхв, – оставайся в лодке. Сиди в ней, что бы ни случилось, жди меня. Остальное – моя забота.
– Ты что, хочешь на них напасть? – ужаснулся Некрас. – У тебя даже оружия никакого нет.
– Делай, что тебе сказано, и не беспокойся обо мне…
Лодка пошла еще быстрее, Некрас едва успевал подруливать веслами, чтобы челн не сносило. Ворш велел ему держаться поближе к берегу, сам привстал в челне и всматривался вперед. Вскоре Некрас мог уже достаточно хорошо видеть варяжский корабль. Он и раньше их видел – варяги, следовавшие по Гречнику, [18] порой забредали в псковские земли, когда в пору весеннего разлива теряли правильный маршрут и путали реки. Обычно северяне никого не обижали, уважая неприкосновенность владений грозного конунга Хельгера. Но этот корабль пришел сюда намеренно, с недоброй целью. И теперь его команда жжет родное село Некраса. А еще они, может быть, схватили Ольгу. Некрасу даже не хотелось об этом думать.
18
Гречник – торговый путь «из варяг в греки».
– Греби тише! – шепнул Ворш, отвлек юношу от тяжелых мыслей. – Подходи с кормы.
Некрас кивнул. Ладони у него вдруг вспотели, во рту пересохло. Ему казалось, что плеск воды, взмучиваемой веслами, подобен грому, и конечно же перебудит на ладье всех варягов. Но Ворш был спокоен, если и владело им напряжение, то внешне это никак не проявлялось. Перунов волхв опустился на колено на носу челна, оперевшись на посох и наблюдая за приближавшимся драккаром. Расстояние до корабля варягов постепенно сокращалось, скоро стал отчетливо слышен скрип снастей на судне незваных гостей. Некрас ощутил сухость во рту, сердце его стучало так, что мальчику казалось – этот стук слышен на корабле. Корма драккара была прямо перед ними; Некрас, орудуя веслом, осторожно повел челн к ней. Внезапно Ворш его остановил.
– Теперь жди, – сказал жрец и бесшумно скользнул в воду.
Некрас увидел его голову над колышущейся речной водой, расцвеченной бликами от горевших на драккаре факелов, а потом и она исчезла. Мальчик отложил весло, его охватил страх одиночества. Если Ворша убьют – а его обязательно убьют, кто же в одиночку нападает на свирепых урманов! – он неминуемо попадет в плен к северянам. Искушение уплыть подальше от варяжской ладьи было слишком велико, но волхв приказал ему ждать. Волхв знает, что делает. Этот безумный Ворш – единственный, кто может спасти его, Ольгу, всю деревню.