Россия и мусульманский мир № 10 / 2014
Шрифт:
Вторые же настаивают на жестком ответе на любой вызов (реальный или мнимый) глобальной гегемонии США. За их позицией – убежденность в провиденциальной миссии «сияющего града на холме», несущего миру ценности свободы и демократии. Именно здесь почти противоестественное родство внешнеполитических взглядов консерваторов и ультралибералов. Родство, сказавшееся, например, при выработке ястребиной реакции на действия России.
Однако среди консерваторов, наряду с мессианистами, есть и те, кто достаточно хорошо понимает тесную взаимосвязь между жестким внешнеполитическим курсом США и ее экономическим положением. Им стратегия «организованного отступления» представляется неприемлемым риском. Отступление, как хорошо известно из теории военного искусства, очень сложный
Политико-экономическая стратегия во многом похожа. В многополярном экономическом и политическом мире отсутствует жесткая субординация даже между близкими союзниками. В нем при решении многих проблем велика неопределенность и, как результат, велики без того немалые риски внезапного возникновения масштабных кризисов.
Фундаменталисты с подозрением относятся к намерениям любого, кто не готов слепо подчиняться требованиям «старшего партнера». Проявления самостоятельной политики они воспринимают не иначе как заговор против Америки. На такой основе трудно строить отношения, учитывающие интересы «других». Стратегия «организованного отступления» для них не что иное, как капитуляция, замышленная внутренними врагами Америки.
Но все же, если отбросить фобии фундаменталистов, в их позициях есть и свои резоны. Они хотят не рисковать, заключая договоры и соглашения, а выработать стратегию, при которой кто-нибудь другой заплатит за выход из кризиса.
Понятно: кто предложит такой выход, тот и будет доминировать в американской политике. Именно поэтому сегодня они на авансцене и будут оставаться там, пока провал их стратегии не станет очевидным. То есть надолго.
Выход из тупика требует кардинального роста доходов. Но возможности такого роста ограничены. Весь остальной мир уже и так платит по полной, оплачивая эмиссионный доход США. Внешние доходы американских финансовых институтов не растут. Аграрный сектор также уже не весомый драйвер.
Много надежд возлагается на «реиндустриализацию», на возвращение в метрополию промышленных предприятий из развивающихся стран, прежде всего из Китая, на создание предприятий в новых секторах экономики. Но главная ставка – «сланцевая революция», использование новых технологий добычи нефти и газа из нетрадиционных месторождений. Это уже позволило существенно снизить издержки при производстве электроэнергии и, следовательно, по цепочке снизить издержки во всем реальном секторе.
Но в «сланцевой революции» уже видны крупные проблемы, омрачающие перспективы успеха. Инициаторы «революции» – небольшие компании. Для быстрого роста производства и привлечения инвестиций они продают сланцевый газ зачастую ниже себестоимости. Многие из них близки к банкротству. Число новых осваиваемых месторождений газа снижается.
К тому же, по оценкам экспертов, структура месторождений газа (с нефтью – иная картина) характеризуется большой дифференциацией. Новые месторождения с большой вероятностью будут характеризоваться большими издержками. Налицо большие риски, что «сланцевая революция» в части производства газа может обернуться огромным пузырем, усугубляющим проблемы американской экономики. «Реиндустриализация» и «сланцевая революция» – важные, но совершенно недостаточные факторы восстановления конкурентоспособности США. В бизнесе есть правило: если не удается повысить собственную конкурентоспособность, то нужно стремиться существенно снизить конкурентоспособность основных соперников.
Учитывая масштабы проблемы, в качестве таких соперников видны всего лишь два кандидата: Китай и Европа. Снизить конкурентоспособность Китая не просто. В Америке хорошо помнят, что он – главный кредитор. Крупнейшие американские корпорации зарабатывают на этом растущем рынке много миллиардов.
В структуре экономик Китая и США мало пересечений. Экономика Китая все
Кроме того, начало экономической войны с Китаем – большой риск глобальной катастрофы. Остается Европа. Она – главный конкурент США на многих рынках, прежде всего на финансовом, высоких технологий, инвестиционного машиностроения. Приоритетный ход – создание зоны свободной торговли США и ЕС. Многие европейские эксперты высказывают аргументированные сомнения в перспективах Европы в результате создания такой зоны. Но для того чтобы «опустить» главного конкурента, этого мало.
В экономиках европейского ядра велика роль реального сектора. Соответственно, главное их «окно уязвимости» – издержки, прежде всего энергетика. Европа, к слову сказать, сделала немало для того, чтобы усложнить свое положение. Отказ Германии от ядерной энергетики, увлечение многих стран Европы дорогостоящей возобновляемой энергетикой существенно расширили это «окно уязвимости». Оно станет еще больше, если появится возможность повысить цену на природный газ. Дальнейшее повышение цены на энергоносители, прежде всего природный газ, означает существенное снижение конкурентоспособности Европы. Но здесь загвоздка – Россия с ее огромными и надежными поставками газа по умеренной цене.
Наши рассуждения привели к простому выводу: многие проблемы экономической стратегии Америки можно было решить, если бы вдруг удалось разрушить вполне добротные экономические отношения России и ЕС, включая сложившееся партнерство между «Газпромом» и ведущими европейскими энергетическими корпорациями.
Американская агентура в ЕС, т.е. в Польше и странах Балтии, а также политики евроатлантической ориентации, включая действующее руководство Еврокомиссии, длительное время кричали об «энергетической безопасности», об опасности зависимости от поставок России, которая де использует их в качестве «энергетического оружия». И это при том, что наша страна всегда была супернадежным поставщиком. Следует отметить, что до недавнего времени лидеры ведущих стран Европы, их крупнейшие энергокомпании пропускали эти крики мимо ушей. Об этом свидетельствует их поддержка проектов «Газпрома» по прокладке новых магистральных газопроводов. Поддержка, несмотря на активные интриги американской агентуры.
Именно активность американской агентуры в противодействии проектам «Газпрома» – важный индикатор значимости этой проблемы для стратегии США. Но до недавнего времени прагматические соображения лидеров европейских государств были надежным противодействием этим интригам. Значит, для успеха был необходим шок, который заставил бы европейцев забыть о прагматических соображениях и встать в строй атлантической солидарности. Собственно, вся трагедия киевского Майдана и была задумана как такой шок. Восточное партнерство, придуманное и разыгранное американской агентурой, прежде всего Польшей, было масштабной антироссийской провокацией. Соглашение Украины с ЕС об Ассоциации должно было стать ее кульминацией.
Неожиданный ход России с предложением масштабной альтернативы: разносторонней кооперации украинских предприятий и крупный кредит, который должен был смягчить адаптационный шок Украины, привел в действие сценарий Майдана.
По моей информации, Майдан был запланирован и при подписании Соглашения об Ассоциации. Только лозунг был запланирован другой: «Европейской Украине – европейского президента». Накал провокации нарастал. Силовой переворот, совершенный под диктовку элементов администрации Обамы, напрямую связанных с фундаменталистами, угроза превращения Украины в форпост НАТО, поставил Президента РФ Путина практически в безвыходную ситуацию. Отказ от энергичных действий в защиту соотечественников на Украине был абсолютно для него неприемлем по нравственным основаниям. Этот отказ также неизбежно вел к обвалу внутриполитической поддержки президента. Ловушка почти захлопнулась. Осталось лишь поставить в строй Европу, прежде всего Германию.