Россия и мусульманский мир № 10 / 2014

Коллектив авторов

Германии в этом сценарии принадлежит особая роль. Кризис заметно усилил ее влияние на общеевропейские дела. Германоцентричная Европа грозила обрести реальную субъектность, установив нормальные отношения с Россией. Это рушило весь сценарий. Усилия всей американской клиентелы были направлены на актуализацию ценностей атлантической солидарности, на то, чтобы европейски ориентированная Германия позабыла о своих национальных интересах.

Очень показательно почти восстание крупнейших германских компаний против самоубийственного следования американской политике санкций.

Завершение сценария уже было проговорено Обамой, заявившим о готовности Америки предоставить Европе любые объемы природного газа. Конкретно это означает, что в Европе начнется строительство заводов по дегазации сжиженного газа, поставляемого из США. Все бы ничего, но цена этого газа будет по меньшей мере на 150–200 долл. за 1000 м³ выше, чем поставляемый сегодня по трубам из России. Вложив огромные средства в новую инфраструктуру поставок из США, сломав налаженную систему поставок

из России, назад уже не повернуть. Разница в издержках вытеснит Европу со многих рынков. Немаловажно и то, что, разорвав партнерство с Россией, Европа станет более зависимой от Америки и технологически – в области высоких технологий.

Европа будет опять похищена.

Опять, потому что это не первая попытка ослабления конкурента. Война за распад Югославии, продавливание приема в Евросоюз новых членов с экономиками, далекими от сложившихся в ЕС стандартов, создавали дополнительные проблемы, не позволяли Европе провести реформы, обеспечивавшие ей столь нужную конкурентоспособность. Поражает лишь то, что Европа оказывается не способной сделать вывод из собственной истории, позволяет мифологии атлантической солидарности заслонить насущные проблемы европейского развития.

Легко предвидеть, что эта стратегия ослабления Европы вряд ли будет иметь длительный успех. Наиболее вероятно, что осознание произошедшего, угроза «заката Европы» приведут ее к борьбе за освобождение от пут Америки. Симптомы этого уже налицо. Выборы в Европарламент тому подтверждение. Велика вероятность, что в среднесрочной перспективе возникнет антиамериканская Европа, похлеще, чем во время войны во Вьетнаме.

Что теперь делать России

Прежде всего неустанно объяснять европейским политикам и бизнесу сущность происходящего, последствия обсуждаемого «похищения Европы». Нужно упорно привлекать крупный и средний европейский бизнес к крупным российским проектам. Призывы ответить на санкции разрывом отношений означают втягивание нашей страны в сценарий «похищения Европы».

Убежден, что интересы развития бизнеса, жесткие рамки глобальной конкуренции начнут толкать европейский бизнес на сотрудничество с нашей страной к обоюдной выгоде. Лидеры ведущих европейских государств вряд ли смогут долго игнорировать интересы бизнеса и широких социальных групп, заинтересованных в сотрудничестве с Россией. И тогда морок идеологической войны станет постепенно рассеиваться.

Немаловажны в этой связи и идейные усилия. Неумны и вовсе непродуктивны пассажи: «Россия не Европа». Это либеральные истерики, отринувшие свои христианские корни, отказывающиеся от великого европейского наследия – не Европа. Россия же, напротив, подлинная Европа, взявшая на себя миссию сохранения ее исторически сложившихся фундаментальных ценностей. Россия традиционно доводила до совершенства многие европейские направления и стили. Вспомним творения Кваренги и Росси, Пе-типа, Тургенева, Чайковского, художников и поэтов Серебряного века, гениев модерна и футуризма, без которых невозможно представить историю европейской культуры.

Сегодня Россия подхватила историческую эстафету сохранения подлинной Европы. Следует отдать должное американским фундаменталистам, почувствовавшим в Президенте Путине реальную и непосредственную угрозу их планам – лидера, способного пробудить в европейцах тягу к своим корням, создать идейно-политический противовес планам «похищения Европы». Этим объясняется антипутинская истерика. Важный ресурс – развитие БРИКС. Реакция наших партнеров по этой коалиции, заблокировавшая попытки исключить нас из «двадцатки», осудившая политику санкций, показала правильность стратегической линии России на развитие отношений с влиятельными государствами, входящими в эту коалицию. Представляется, что ее значимость в мире будет только расти вместе с повышением политического и экономического веса ее участников.

Сложившаяся конфигурация внутри БРИКС мультиплицирует политический вес России, расширяет возможности ее влияния на глобальные процессы. Непростительной ошибкой было бы этим не воспользоваться на пользу и России, и мировому развитию.

Не следует пренебрегать и конструктивным диалогом с американскими «реалистами». Такой диалог призван подготовить конструктивную альтернативу авантюристическому курсу фундаменталистов. Россия вместе с партнерами по БРИКС, американскими «реалистами» и ответственными европейскими политиками, противостоящими «похищению Европы», должна организовать диалог по институциональному дизайну глобального управления в условиях многополярного мира.

Именно в его рамках станет возможно «освобождение Европы». Для нас судьба Европы – наша общая судьба.

«Стратегия России», М., 2014 г., № 6, июнь, с. 29–36.

В тисках идентичности: Исламские сообщества в публичном пространстве Запада и русско-мусульманского мира

Ш. Кашаф, научный редактор, аспирант (РАНХиГС)

Последствия смены глобальной парадигмы XXI в., утверждающей существование более открытого, прозрачного и взаимосвязанного мироустройства, атрибутируют растущую культурную сложность как важный феномен, являющийся характеристикой и одновременно условием социогенеза плюралистических сообществ. Плюрализм культур выступает антиподом культурной гомогенности, постоянно воспроизводясь под воздействием разных факторов, сохраняя при этом все богатство в обществе составляющих его культурных единиц, которые, говоря словами

В.А. Тишкова, самостоятельны и целостны в своей самости и обладают схожими структурами-свойствами, но отличаются своим содержательным проявлением 1 . В трактовке Ю. Хабермаса культурная сложность являет собой «многообразие культурных форм жизни, этнических групп, конфессий и картин мира» 2 . Однако свойственное для эпохи глобализации дробление мира на множество социальных, социокультурных, конфессиональных, национально-этнических и иных мажоритарных сообществ и групповых меньшинств приводит к тому, что проблема гражданского сплочения в социально и культурно разнородных обществах приобретает политическое измерение. В результате, как указывает В. Тишков, «для современных государств и для мировой системы в целом все-охватный характер имеют не только проблемы ресурсов и экономики, безопасности и окружающей среды, но и проблемы культуры и самосознания (идентичности)» 3 .

1

Тишков В. Полиэтническое общество и государство: понимание и управление культурным разнообразием // Кризис мультикультурализма и проблемы национальной политики. Под ред. М.Б. Погребинского и А.К. Толпыго. – М., 2013. – С. 152.

2

Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы: О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм. – М., 2002. – С. 374.

3

Тишков В. Указ. соч. – С. 150–151.

Перед этой реальностью сегодня оказываются практически все участники современной миросистемы. Неслучайно специалисты фиксируют уверенную интеграцию в международный контекст тематики национальной идентичности как ресурса развития 4 . Большинство стран на Западе и Востоке сегодня включены в трудные поиски новых идентификационных оснований, которые могут быть положены в стратегии сохранения собственной идентичности. Фундаментальный характер вопроса обретения и укрепления национальной идентичности признается и в России 5 , принадлежащей, по выражению В.Г. Федотовой, к «другой» (незападной) Европе 6 .

4

Семененко И.С., Лапкин В.В., Пантин В.И. Идентичность в системе координат мирового развития // Политические исследования (ПОЛИС). – 2010. – № 3. – С. 40–60.

5

См.: Путин В. Выступление на заседании клуба «Валдай» // Российская газета. – 2013. – 19 сентября.

6

Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы. – М.: ИФ РАН, 1997.

Мусульманcкие сети на Западе как значимые Другие

В информационную эпоху публичная сфера предоставляет отдельным индивидам и группам широкие возможности через установление прямых контактов между собой создавать коммуникативные сети, приобретающие транснациональные подтексты и не нуждающиеся в посреднических услугах государства как социального института. В условиях, когда «границы между государствами, языковые и классовые барьеры становятся простой формальностью» 7 , возникают сообщества идентичности, не связанные с каким-либо сувереном, имеющим чётко определённую территорию. Они также не зависят от его желания или нежелания институализировать их идентификацию в рамках сложившихся национальных традиций и представлений. Этот процесс в публичном пространстве Запада отчетливо демонстрирует мусульманский мир, который «в целом более чем какой-либо другой олицетворяет сетевую модель общества» 8 , подключаясь к складывающейся системе глобального управления (Global Governance). Активно формирующиеся в последние десятилетия мусульманские сети и транснациональные общины по всей Европе все чаще попадают в фокус исследовательского интереса зарубежных авторов 9 .

7

Гайнутдин Р. Выступление председателя Совета муфтиев России на IV Съезде лидеров мировых и традиционных религий // Ислам в странах Содружестве Независимых Государств: Международная политика и сфера безопасности. Ежеквартальный научный альманах. Вып. № 2 (7). – М.–Н. Новгород: ИД «Медина», 2012.

8

Колобов А.О., Хохлышева О.О. Ислам и его значение в современном ближневосточном урегулировании // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2010. – № 5 (1). – С. 325.

9

См., например: Allievi S., Nielsen J. (eds.) Muslim networks and transnational communities in and across. – Europe Leiden; Boston: Brill. 2003.