Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
альянса, уже с успехом опробованы в Югославии.
Кроме очевидной основной цели – контроля США через атлантические структуры над Восточной Европой, затем западными и южными частями СССР, что дает доступ к Черноморскому бассейну, расширение НАТО имело и по-прежнему имеет антиевропейский аспект. К нему в начале 90-х годов проявляла чувствительность Франция, а в последние годы – и определенная часть национально и антиглобалистски ориентированной немецкой элиты. Неслучайно в начале 90-х годов в Европе всплывали идеи реанимации Западноевропейского союза (ЗЕС) – последнее проявление самоидентификации Западной Европы как отдельной от США геополитической и исторической величины. Эти рудименты европейского сознания не вписывались ни в американские планы, ни в доктрину <единого мира>, и превращение НАТО под эгидой США в военнополитический каркас ойкумены от Атлантики до Урала было ускорено. Именно соединенное
578 Ян Э. Асимметричная интеграционная конкуренция между Брюсселем и Москвой и перспективы общеевропейской интеграции. Россия и Центральная Европа в новых политических реальностях. III Международная
конференция. М., 2000,
487
ских концепций в германской прессе, научных публикациях, в официозных изданиях вроде журнала Internationale Politik, издаваемого посольством Германии в Москве, доминирует.
Все события были продвижением к очевидной цели – превращению Восточной Европы, а затем и частей исторического государства Российского в сферу влияния США и НАТО, что не только окончательно разрушает Ялтинско-Потсдамскую систему, но и втягивает в орбиту Запада территории, никогда в истории не бывшие сферами его влияния. Этому служили все последовательные, хотя внешне малосвязанные программные установки западной политики в отношении процессов на территории СССР. Важнейшей из них стало признание прибалтийских государств не как отделяющихся частей Советского Союза, а в качестве восстановленных довоенных государств.
В Прибалтике положение русских считается наиболее тяжелым, так как именно там они лишены гражданских и политических прав. Именно в Прибалтике российская дипломатия более, чем где-либо, лишена адекватного инструментария отстаивания интересов России и помощи своим соотечественникам. И дипломатии, и общественному мнению внушено расхожее мнение, что такое положение есть объективное следствие советской истории – <преступного> пакта Молотова-Риббентропа и нелегитимного лишения советскими войсками в 1940 году независимости прибалтийских государств. Именно такую исходную позицию предлагает Д. Тренин, заместитель председателя Московского фонда Карнеги, утверждающий, что <интересы русского населения Прибалтики сближаются с предпочтениями титульного населения>, вступление в НАТО не угрожает России, и сетующий, что страны Балтии до сих пор не могут быть уверены, с <какой Россией им придется иметь дело: неоимперской или демократической>579. Однако исследование открывает иную картину и позволяет черпать из той же истории иные аргументы и действенные инструменты.
Западная стратегическая концепция состояла в восстановлении довоенных прибалтийских государств на том основании, что решения Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии 1940 года о вхождении в СССР не имеют юридической силы, поскольку эти Советы якобы были избраны в условиях оккупации и недемократическим путем. Эта концепция нарушала согласованную позицию в Заключительном акте ОБСЕ, принятом в Хельсинки, ибо одним из важнейших решений этого форума было подтверждение легитимности и территориальной целостности всех послевоенных европейских государств. Конгресс США, единственный из всех государств, подписавших этот важнейший послевоенный многосторонний документ,
579 Тренин Д. Балтийский шанс. Страны Балтии, Россия и Запад в складывающейся Большой Европе. М., 1997, с. 23, 33.
488
сделал оговорку, что США по-прежнему не признают <восстановление> Прибалтики как территории СССР. Англосаксонские силы весьма последовательны. Применение этой концепции позволяло объявить Россию оккупантом, демографическую ситуацию – результатом оккупационного режима, российские войска – оккупационными и подлежащими безоговорочному выводу.
Важнейшим концептуальным контуром, создаваемым этой концепцией, было то, что юридически эта территория изымалась с самого начала из единого военно-стратегического пространства Советского Союза, которое унаследовано Россией по договорам в сфере разоружения. Такова была программная установка Запада – считать необратимым разрушение большевиками исторической России, не признавать восстановление утерянных территорий, объявляя его <агрессией> того же большевизма. Следуя ей, боролась за интересы Запада против русской истории комиссия, во главе которой был поставлен бывший член Политбюро А. Яковлев, который в 1972 году пытался инициировать идеологический погром <русского национализма> и <великодержавного шовинизма>. В своей статье <Против антиисторизма> в духе Марксовой <Тайной дипломатической истории XIX века> он обрушился на элементы русской преемственности в советской государственной идеологии и на державно-национальную
линию в руководстве КПСС.
Именно ему – гроссмейстеру прозападной версии перестройки – поручили возглавить комиссию по рассмотрению Советскогерманского договора 1939 года, известного как <Пакт МолотоваРиббентропа>, что вряд ли можно расценить как случайность, так как для Запада слишком важной была та концепция, которая могла быть положена в основу рассмотрения договора. От нее зависели для Запада и будущие правовые и геополитические возможности втягивания Прибалтики в военно-стратегические конфигурации НАТО, и даже параметры военно-стратегического пространства.
Комиссия сразу провозгласила концептуальной рамой своей работы тезис о том, что договор будет рассматриваться ею исключительно per se – сам по себе, вне всякой связи с событиями <до> или <после>. Все аргументы и приводимые исторические факты, вводя" щие в обсуждение иные параметры, сразу отметались для лучшего воплощения <принципа антиисторизма>. Также жестко пресекались, как будто по с кем-то достигнутой договоренности, любые попытки проследить историю и юридические основы происхождения независимости и территории прибалтийских республик как результата Гражданской войны, интервенции Антанты и торга большевиков территориями ради сохранения завоеванной власти на остальной
части страны.
Полностью за кадром оставались и события на международной арене, непосредственно предшествовавшие заключению Договора
32-2528
489
между СССР и Германией в августе 1939 года. То есть независимость прибалтийских государств рассматривалась как результат, как абсолютная данность, а ввод советских войск в Прибалтику расценивался так, как если бы это была Франция или Дания. Международная обстановка, внешнеполитические усилия СССР с целью заключить договор о коллективной безопасности с западноевропейскими державами – все отбрасывалось, как не относящееся к делу.
Западная программная установка XX столетия в отношении СССР полностью совпадала с ленинско-троцкистской: считать необратимым разрушение России, совершенное в 1917 году в результате революции и не без помощи Запада. Следует обратить особое внимание на то, что именно сама Антанта приняла решение об оставлении германских войск в Прибалтике после капитуляции Германии. Франция, спасенная лишь Россией и ее жертвами на Восточном фронте, включила в текст Компьенского перемирия 1918 года пункт о сохранении войск кайзеровской Германии в Прибалтике при их одновременном выводе со всех других оккупированных территорий. Немецкие войска были выведены оттуда лишь после того, как их сменили англичане, чтобы поддержать и закрепить независимость прибалтийских государств и обеспечить отделение этих территорий от охваченной революцией России.
В 1918 году, до капитуляции Германии, страны Антанты высадили свои десанты В.России исключительно в надежде восстановить против Германии Восточный фронт и помешать немцам воспользоваться военно-стратегическими преимуществами, дарованными им большевиками в Брестском мире. Сейчас очевидно, что именно этот договор позволил оформиться на германских штыках литовским, латвийским и эстонским квазигосударственным структурам и стал первоосновой процессов в Прибалтике, приведших в 90-х годах XX в. к образованию стойко антирусского балтийского звена. Но если признать, что Россия, раскинувшаяся на полсвета, существовала в реальности до 1917 года, сразу станет ясно, что решения <недемократических> Верховных Советов Прибалтики от 1940 года о воссоединении с <оккупантом> – СССР – совершенно правомерны, Очевидно, что тезис о <недемократичном> избрании Верховных Советов республик Прибалтики 1940 года принадлежит к таким, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть, хотя ни один юрист не сумел бы найти черты оккупационного режима в этих республиках. Но благодатным фоном для <легитимистских> изысканий при этом служило развенчание <Пакта Молотова-Риббентропа>, в котором <два тоталитарных хищника> делили легитимные независимые государства.