Россия в войне 1941-1945
Шрифт:
Чуйков, занимавший до начала 1942 г. пост советского военного атташе в Китае, был послан на Сталинградский фронт в начале июля, когда немцы вели наступление через донские степи. Описывая отступление к Сталинграду, он рисует очень откровенную картину упадка духа как солдат, так и офицеров, включая представителей старшего командного состава.
«На станции Фролове мы встретили штаб 21-й армии. …Штаб… был на колесах: вся связь, штабная обстановка, включая спальный гарнитур командарма Гордова, - все было на ходу, в автомобилях. Мне не понравилась такая подвижность. Во всем здесь чувствовалась неустойчивость на фронте, отсутствие упорства в бою. Казалось,
Спустя несколько дней, двигаясь на запад, к Дону, он снова столкнулся с фактами, свидетельствовавшими о весьма низком моральном состоянии войск.
«Я видел, как люди двигались по безводной сталинградской степи с запада на восток, доедая последние запасы продовольствия, задыхаясь от жары и зноя. Когда их спрашивали: «Куда идете?…» - они отвечали бессмысленно - все кого-то искали обязательно за Волгой или в районе Саратова».
Не лучше были настроены и некоторые генералы. Генерал Гордов, командовавший 21-й армией, был назначен командующим 64-й армией, а Чуйков - его заместителем. Впервые они встретились вечером 19 июля в штабе 64-й армии.
«Это был седеющий генерал с усталыми и, казалось, ничего не видящими серыми глазами, в холодном взгляде которых можно было прочесть: «Не рассказывай мне об обстановке, я все знаю, но ничего не могу поделать, коль так сложилась моя судьба».
Настроенный пораженчески, Гордов отдал приказ, чтобы только часть его армии удерживала позиции в излучине Дона, а резервы были оставлены на восточном берегу реки. Чуйков критически отнесся к этому решению, но, замечает он, генерал Гордов «не любил выслушивать предложений подчиненных».
Тем не менее через каких-нибудь несколько дней Гордов был вызван в Москву и получил назначение на еще более высокий пост - командующего Сталинградским фронтом. Чуйков остался исполняющим обязанности командующего 64-й армией. 25 июля войска под его командованием вошли в соприкосновение с немцами у Нижне-Чирской, в юго-восточном углу излучины Дона. Описав ожесточенный двухдневный бой, во время которого было уничтожено много немецких танков, а немецкие войска также понесли большие потери от огня «катюш», Чуйков рассказывает далее, как немцам все же удалось прорвать оборонительные линии русских в излучине Дона. Он пишет, что у них не было больше танков и он послал несколько батальонов морской пехоты, чтобы закрыть брешь.
«Казалось, что нам все же удастся остановить противника и закрыть образовавшийся прорыв, но тут в войсках началась паника. Возникла она не на фронте, а в тыловых частях. В медсанбаты, в артпарки и в обозы частей, которые находились на правом берегу Дона, кто-то сообщил, что немецкие танки находятся в двух-трех километрах. Этого… сообщения в ту пору было достаточно, чтобы тылы в беспорядке устремились к переправе. Эта паника по неведомым мне каналам передалась и войскам на фронт.
Чтобы остановить массы людей и повозок, устремившихся к Дону, я направил на переправу находившихся около меня работников штаба и своего заместителя по артиллерии генерал-майора Броута. Но все было напрасно и поздно: авиация противника заметила большое скопление людей и машин у переправы и начала их бомбить.
Во время этой бомбежки были убиты генерал Броут… и другие офицеры штаба армии».
К ночи немцы разрушили мост, но одна стрелковая дивизия и несколько других небольших частей еще оставались в излучине Дона. То, что произошло дальше, было весьма типичным примером недостатка согласованности в действиях советского командования. В отсутствие Чуйкова начальник штаба 64-й армии отдал войскам армии приказ отойти за Дон. Возвратившись в штаб и узнав об этом, Чуйков пришел в ужас и немедленно отменил приказ, который мог вызвать новое беспорядочное бегство и панику, особенно ввиду отсутствия всяких переправ в этом районе. Войска успешно окопались в излучине Дона и к концу трехдневных упорных боев сумели ликвидировать прорыв.
Генералы во всем мире всегда с кем-нибудь сводят счеты, и Чуйков в этом отношении не исключение. На протяжении всей книги он противопоставляет хорошие войска плохим войскам, хороших руководителей - плохим руководителям. Так, когда в разгар боев в излучине Дона он узнал о том, что генерал Колпакчи снят с поста командующего 62-й армией и на его место назначен генерал-лейтенант Лопатин, это отнюдь его не обрадовало:
«В прошлом кавалерист, генерал Лопатин последнее время командовал армией, которая при отступлении к Дону так рассеялась по степям, что ее очень трудно было собрать… Полный, белокурый и внешне очень спокойный генерал Лопатин встретил нас на командном пункте хорошим обедом и заверил, что 62-я армия не может и не будет выполнять директиву начальника штаба фронта, так как… боеприпасы не подвезены… Настроение у Лопатина, как я почувствовал, было далеко не уверенное… У него было сомнение, удержатся ли на правом фланге армии его части, находящиеся в полуокружении».
Остальную часть дня Чуйков провел, кружа под непрерывной бомбежкой по донским степям, в поисках «потерявшихся дивизий» Лопатина. Тем временем командующим 64-й армией был назначен генерал Шумилов, а Чуйкову было приказано явиться за распоряжениями к Гордову в Сталинград. 1 августа в Сталинграде он вошел в кабинет Гордова. Еще несколько дней назад крайне удрученный, тот выглядел теперь совершенно иначе.
«Настроение у Гордова было веселое, даже шутливое. В разговоре с Хрюкиным он чувствовал себя так уверенно, что казалось, вот-вот разгромит… фашистов.
– Противник увяз в наших оборонительных позициях, - говорил он, - и теперь его можно уничтожить одним ударом…
Вспомнив напрасные розыски в степи дивизий, которых там не было, я сделал вывод, что командующий фронтом обстановки на фронте не знает. Он принимал желаемое за действительное и не знал, что из района Цимлянская через Котельниково на Сталинград надвигается новая угроза - удар большой силы.
Генерал Гордов не стал слушать моего доклада, мою попытку доложить ему о положении дел на фронте он оборвал.
– Я не хуже вашего знаю положение на фронте, - заявил он».
Полный плохих предчувствий, Чуйков вернулся на фронт, но переправиться через Дон уже не смог: фактически вся территория в излучине Дона была к этому времени захвачена немцами.
Говоря об отсутствии связи между советскими частями, которые вели бои в излучине Дона, Чуйков приводит следующий пример: 33-я гвардейская дивизия 62-й армии в течение нескольких дней удерживала немцев на узком участке фронта. Она сражалась почти буквально до последнего человека и успела уничтожить или вывести из строя не менее 50 немецких танков. А в это же время соседние дивизии решительно ничего не делали, «чего-то ожидая». Очень скоро они были атакованы крупными немецкими силами, которые прорвали их позиции. Таким образом, героическая оборона 33-й гвардейской дивизии была фактически напрасной.