Ротмистр Гордеев
Шрифт:
– Это идея нашего отца. Он понял, что японцы не остановятся на Корее и постараются снова захватить Китай, а наша страна хорошо помнит, что такое японское иго. У нас в семье из поколения в поколения передаются предания о жестокости японцев и их коварстве. Мы впитываем их с молоком матери. Отец на свои деньги купил снаряжение для отряда и помог набрать людей. Мы делаем всё, чтобы навредить японцам: нападаем на небольшие гарнизоны, атакуем обозы, устраиваем диверсии в тылу. Кстати, если хотите разбогатеть – можете сдать нас японцам,
– Я подумаю, - киваю я и добавляю:
– Шутка!
– Кстати, таких «шутников» было несколько. И каждый из них был наказан за предательство, - с достоинством говорит Ли Юань-Фэн.
Я восхищаюсь храбростью этой хрупкой девушки.
– Но ведь война – не женское дело… Как ваш отец мог отпустить вас?
Она фыркает.
– Вы отстали от жизни, штабс-ротмистр. Китайские женщины готовы сражаться за свободу родины наряду с мужчинами. Разве у вас, в Европе, не так? Или вы забыли, например, о Жанне д’Арк?
Что называется – туше!
– Почему? – смущаюсь я. – Мы помним про Орлеанскую деву и других храбрых женщин. Просто война… она стала другой, более грязной, что ли…
– Благородство оставило не всех воинов, - смотрит она на меня так, что я вдруг ощущаю, как внутри закипают вены. – Вы ведь не такой, как многие.
– Разве?
– Да, в вас какая-то загадка, и я не знаю на неё ответ.
Я вздыхаю и стараюсь перевести разговор на другую тему.
В село, о котором говорил её братец, приезжаем ближе к вечеру. Оно ничем не отличается от других китайских поселений: очень шумное и суматошное.
Темнота такая, что не видно ни зги.
– Заночуем здесь, - объявляет Ли Цао. – Японцы не знают, где мы, так что нам ничего не грозит.
Мои бойцы смертельно устали, многие уже еле держатся в седле.
– Хорошо, - соглашаюсь я. – Но рано утром снова отправляемся в путь.
– Будь по-вашему, штабс-ротмистр. Сейчас я договорюсь со старостой, чтобы он нашёл для нас кров и пищу.
Переговоры заканчиваются тем, что под наши нужды выделяют несколько домов. Китайские семьи большие, поэтому приходится буквально ютиться, но для начальства, то есть для Ли Цао, его сестры и меня, находится жилище покомфортабельней. Нас селят на фатере самого старосты, мне выпадает отдельная кровать и даже с балдахином. Прежде мне тут такие не встречались.
Но сначала – дела! После ужина назначаю часовых, обговариваю пересменки. Ли Цао предлагает поделить дежурство с его бойцами. Подумав, соглашаюсь. Мои скоро от ветра падать начнут, а тут хоть какое-то послабление.
Покончив с оргвопросами, иду баиньки.
С удовольствием скидываю с себя грязные, пропахшие потом тряпки, разуваюсь – аромат от ног сногсшибающий! Можно газовую атаку устраивать.
Бани нет, но ординарец организовывает тазик с тёплой водой и мылом.
– Эх, не постираться, - вздыхает Кузьма. – За ночь не высохнет. Ну, хоть почищу…
Раздевшись догола, начинаю плескаться в воде, чувствую, как с грязью из тела уходит усталость.
Снова ловлю себя на мысли, что за мной наблюдают. Резко оборачиваюсь и вижу застывшую как тень Ли Юань-Фэн. Она не смущается и спокойно выдерживает мой взгляд.
Подходит ко мне ближе, отбирает мочалку и ласково ей проводит по моей груди.
– Ты очень красивый, Николай. Тебе это, наверное, часто говорили девушки…
Не знаю, что отвечать: скажу да – обидится, уйду в глухую отрицаловку – посчитает за лгуна. В этом случае надёжнее не говорить, а действовать.
Хочется накинуться на неё, порвать одежды, но я сдерживаю себя. Африканская страсть нравится далеко не всем женщинам, и пусть я чувствую, что Ли Юань-Фэн меня хочет, неосторожный порыв может погасить это желание.
Нежными движениями снимаю с неё наряд, нежно целую и, не давая замёрзнуть, на руках отношу на ложе. Опять покрываю поцелуями, но уже всю с ног до головы, дожидаюсь, когда она вспыхнет, и только тогда перехожу к главному.
Не понимаю, как она вдруг оказывается сверху, как изящным движением расправляет густые чёрные волосы, как склоняется надо мной и опускается всё ниже и ниже.
Моё тело начинает биться в конвульсиях, я вне себя от счастья, но всё равно не сдаюсь. Перехватываю инициативу, доказываю ей, что и у меня в арсенале есть ещё кое-что, и это ей нравится.
А потом мы лежим, сжимая друг друга в объятиях, наши глаза полны нежности и счастья.
Ли Юань-Фэн касается моего амулета.
– Ты охотник на демонов? – внезапно спрашивает она.
– Да, а что? Тебя что-то смущает?
Девушка улыбается.
– Ты очень странный охотник на демонов. Очень странный и очень красивый.
– Для мужчины главное быть немного симпатичнее обезьяны, - отшучиваюсь я.
Она смеётся. Мне нравится её смех, её волосы, глаза, шея, руки, ноги… Мне нравится в ней всё.
– Сегодня мне было хорошо, как никогда прежде, - признаюсь я.
Ли Юань-Фэн улыбается.
– Во время учёбы в Англии мне попалась в руки какая-то индийская книжка. Там было много интересного.
– Что ж, давай ещё немного почитаем, - привлекаю её к себе я.
Ближе к рассвету, она отстраняется.
– Мне пора. Скоро проснётся брат.
– Думаешь, он ни о чём не догадался?
– Одно дело догадываться, другое – знать наверняка. Он мой брат, я его уважаю и люблю. И да, не бойся, эта ночь прошла без последствий для тебя и меня.
Я киваю, догадываясь, к чему она клонит. Не хотелось бы, чтобы Ли Юань-Фэн забеременела от меня после сегодняшнего. Девушка мне очень нравится, однако любовью это чувство не назовёшь.
– Скажи, а тот, другой, что находится в тебе – он всегда спит? – вдруг спрашивает она.