Ровена
Шрифт:
Последовала долгая пауза. Воздух почти осязаемо сгустился. Небольшая группа людей у космолета чуть ли не ощущала наступившую тишину.
«Она очень непослушная и своевольная девчонка, – последовал наконец четкий ответ Сиглен. – Она должна научиться вести себя, чтобы стать моей ученицей. Но я не допущу, чтобы её свели с ума, отправив в космическое путешествие. Вы будете вновь назначены её наставницей, Лузена».
«Берегите нашу спасительницу», – вспомнила Лузена слова Йеграни. Лузена и думать не думала, что события приведут именно её на пост хранительницы и воспитательницы. Она вздохнула, но когда и координатор
«Идите и заберите её из вашей палаты в госпитале, – велела ей Сиглен, правда, куда более вежливо, чем обычно отдавала приказы. – Кажется, это единственное известное ей надежное убежище».
– Я найду её, – пообещала Лузена, подбирая пуху. – Но вы должны быть добрее к ней! Слышите? Не смейте относиться к ней плохо, Сиглен с Альтаира!
«Ладно, я постараюсь, – ворчливо согласилась Сиглен. – Как её зовут?» – Она сама выбрала себе имя. – Тут Лузена запнулась. – Ровена, на местном диалекте – рябина.
Почувствовав легкое сопротивление со стороны Прайм, она уже собиралась дать ей отпор, когда последовал жест примирения:
«Она подберет себе что-нибудь более подходящее, когда освоится в Башне.
Будьте добры, Лузена, приведите ко мне Ровену сейчас же. Она рыдает в слишком широком диапазоне».
Точности ради нужно заметить, что почти девять следующих лет Ровена жила за пределами Башни Сиглен. У Лузены было двое своих детей: девочка девяти лет – Барди, и мальчик четырнадцати – Финнан. Они обладали не очень сильными, но ценными Талантами. Лузене удалось убедить координатора разрешить Ровене на какое-то время переехать к ней из больницы порта. Её дом был весьма комфортабельным, впрочем, как и все жилища Талантов, и хорошо защищен. Лузена не доверяла Сиглен и изо дня в день под любым предлогом откладывала переселение девочки в Башню: «Ребёнок не совсем оправился от страха»; «она только что перенесла простуду»; «мне не хотелось бы беспокоить её именно сейчас, когда она так сблизилась со своей учебной группой»; «её программа обучения не должна прерываться»; «она будет скучать по поддержке и дружескому участию Барди и Финнана»; «в следующем году».
Сиглен не слишком протестовала, у неё были и свои собственные причины для отсрочки. Ровене, по её мнению, потребуется соответствующее её статусу жилище. Она считала, что ребёнку будет удобнее жить подальше от «занятости» Башни и от суеты обслуживающего персонала. Координатор предложила Сиглен ознакомиться с проектами постройки нового жилого комплекса, но Прайм в каждом чертеже находила какие-то недочеты и отсылала проекты на доработку. Обмен бумагами продолжался почти два года, прежде чем заложили фундамент.
Тем временем Ровена вживалась в семью Лузены, да и дети её, Барди и Финнан, были достаточно взрослыми, чтобы относиться к бездомной девочке по-доброму и естественно. В специально организованной группе Ровена играла и с неталантами своего возраста и училась не подавлять их. Большинство детей были так «глухи», что и не догадывались о попытках их контролировать. Их неведение заставляло Ровену говорить вслух в их присутствии. К концу первого года реабилитации Ровена
Сиглен сдержала слово не одергивать Ровену, но часто довольно резко напоминала Лузене, что девочка на её попечении и она отвечает за то, чтобы её подопечная не отвлекала Прайм от работы. Со временем характер Ровены выровнялся. И Пурза все чаще проводила время в её комнате на полке, но ночью всегда устраивалась рядом с Ровеной на подушке.
В день переезда к Прайм Сиглен координатор Камилла лично привезла Лузену и Ровену в Башню на своем автолете. Ровена всем своим видом показывала, что нисколько не боится властной хозяйки. Она только покрепче прижала пуху к себе, когда Прайм подошла к ней, натянуто улыбаясь и думая о чем-то, недоступном для ребёнка.
– Не слишком ли мы большие, чтобы играть в игрушки? – удивилась Сиглен.
– Пурза – пуха, она у меня очень давно, – ответила Ровена и спрятала свою любимицу за спиной.
Лузена и Камилла пытались отвлечь Сиглен, но Прайм сконцентрировала все своё внимание на Ровене. Лузена поймала взгляд Браллы, и та выступила вперед.
– Сиглен, – обратилась она к Прайм, – покажите девочке владения, которые вы для неё приготовили. Я думаю, это её заинтересует.
Сиглен жестом руки, унизанной кольцами, остановила Браллу:
– Что за пуха?
Ровена объяснила:
– Это специально запрограммированное стабилизирующее устройство, а не мягкая игрушка.
– Но тебе уже двенадцать лет. Ты достаточно взрослая, чтобы обходиться без няньки.
Ровена была воспитанной девочкой: Лузена приучила её быть вежливой как в речах, так и в мыслях, но она могла проявить не меньше упрямства, чем Сиглен, хотя и никогда не бывала такой бесчувственной.
– Я сама узнаю, когда она мне больше не понадобится. – И хитрунья быстро добавила:
– Я очень хочу посмотреть свою комнату. – От такой милой улыбки таяли и более черствые сердца, чем у Сиглан.
– Комнату? – обиделась Сиглен. – В твоем распоряжении целое крыло здания. Со всеми удобствами, которыми я и сама располагаю. Настоящее произведение искусства, хотя кое-что из моего оборудования ещё нужно будет перевезти.
Она бросила на координатора колкий взгляд, потом пошла, важно переваливаясь с боку на бок. Сиглен была довольно высокого роста, тоненькая девочка выглядела совсем крошкой рядом с ней. Девять лет не прошли для Прайм даром, и при малейшем движении даже просторный халат не мог скрыть приобретений плоти.
Камилла надеялась, что в первое время Сиглен будет сдерживать себя и найдет ответный отклик у ребёнка. Координатор шла вслед за Лузеной и Браллой, её сердце щемило при виде нелепого соседства тоненькой, как веточка, Ровены и массивной Сиглен. В голове крутился бессмысленный стишок. Хорошо ещё, что Сиглен поглотило стремление произвести на ребёнка впечатление своей щедростью и она не слушала случайные мысли других.
Сиглен и Ровена общались не на телепатическом уровне. Девочке давно внушили, что, беседуя с кем-то vis-a-vis, она должна разговаривать с собеседником как все обычные люди.