Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Не надо. – Я мотнула головой. – Будет только хуже… Он может в драку с тобой полезть, я его знаю…
– Ты за кого боишься – за него или за меня?
– За вас обоих. И за себя тоже. Это всё так…так неприятно…Но ты прав, поговорить с ним всё-таки надо…
Всё утро следующего дня я мысленно репетировала сцену своего объяснения с Виталиком. Металась по комнате из угла в угол, строила диалоги, спорила, отвечала на его вопросы, оправдывалась, возмущалась… «Ну ты пойми, Виталик, миленький, то что было между нами – это прекрасно…Но то, что мы были друг у друга первыми, не значит, что мы должны быть вместе вечно…У нас ещё вся жизнь впереди, зачем нам друг на друге зацикливаться?... Ты ещё столько девушек встретишь, которые тебе ничуть не меньше, чем я, будут нравиться! Нам всего по семнадцать лет! Какие наши годы! Нельзя всё так близко к сердцу принимать…»
Да уж… Проговаривая этот текст полушёпотом, я содрогалась от собственного цинизма. Шаблонные слова утешения! Вряд ли они могли подействовать на такого парня, как Виталик…Он не поймёт…Не сможет понять, даже если очень постарается. Потому что он любит. И любовь для него – не пустой звук. Более того, Виталик, скорее всего, однолюб. Такое бывает, я уже успела убедиться в существовании подобного явления – передо мной изо дня в день маячил теперь лучший друг Кирилла, рыжеватый прыщавый Сева Пономарёв, до сих пор безнадежно сохнущий по Варваре Канаренко…Нелепый, закомплексованный мальчик с чистой, практически блаженной душой, следующий за Кириллом по пятам как бесплотная тень. Теперь я понимала, почему Кирилл так рьяно его защищал перед нашими и даже в войну эту дурацкую вляпался, мстя за Севку. Кто бы ещё, в самом деле, мог за него постоять?...
Так вот, вполне возможно, что и Виталик, подобно Севке, решил любить меня до конца своих дней. И что же мне тогда делать? Как объяснить ему, что я готова видеть в нём только лучшего друга?...Да никак, господи… Другом моим быть после всего, что было между нами, Виталик не согласится ни за что… А вместе с ним откажется от общения со мной и Канарейка. А заодно с ним – и вся наша тусовка!.. Какой ужас…Хотя тусовки, как таковой, уже не существовало в природе с тех пор, как Вадим стал где-то пропадать целыми днями… Поэтому, вполне возможно, всё обойдется…И в любом случае, поговорить нам было нужно непременно. И чем раньше, тем лучше.
Сейчас я думаю, лучше бы этот разговор состоялся… Лучше бы мы действительно встретились и выяснили отношения. Лучше бы я разбила Виталику сердце своим признанием. Конечно, он бы пострадал какое-то время, но потом, постепенно смог бы привыкнуть и, я уверена, нашёл бы себе другую девушку. Может, она была бы даже лучше меня… Достойнее, по крайней мере. Например, что бы ему помешало подружиться с Наташей Ворониной? Вот она бы точно его любила нежно и преданно… И он бы ответил ей взаимностью…У них могло быть всё хорошо…Ну, может и не у них… Может, и не с Наташей…Но в любом случае, эти подростковые страдания со временем позабылись бы непременно…Виталик выучился бы в своём ЛесТехе, стал бы классным программистом, заработал бы кучу денег… Галина Петровна бросила бы свой рынок, да и вообще перестала бы работать – сидела бы дома со своей гипертонией и готовила любимому сыну вкусные борщи…
Бы, бы, бы… Если бы да кабы... Всё сложилось иначе. Не так, как я планировала, не так, как, наверное, мечтал и Виталик…
Отправившись в тот вечер на решающий разговор, я попала в самый разгар переполоха, творившегося во дворе…Милицейские «уазики», «скорая помощь» и ещё какая-то «буханка» грязно-серого цвета. Толпой собравшийся на детской площадке народ, туда-сюда снующие оперативники и странное оцепление прямо возле подъезда Виталика…Я до последнего момента так и не поняла, что происходит – даже на один короткий миг невозможно было представить, что весь этот шум имеет отношение к моему Виталику. Хотелось поскорее пройти через создавшееся здесь столпотворение, проскользнуть каким-то образом в подъезд… Но мне не дали этого сделать… Кто-то крепко схватил за локоть… Возмущённо обернувшись, я увидела перед собой участкового Олежку – бледного, испуганного и очень серьёзного…
– Вы куда, девушка? – Спросил он требовательно.
– Туда. А что? – Я вызывающе дёрнулась.
– Туда сейчас нельзя, отойдите, пожалуйста. Кстати, я вас, кажется, раньше видел. Вы с Павлецкими знакомы?
Под ложечкой неприятно засосало…
– Да, знакома. А что?
– Тогда никуда не уходите. Тут следователь вам сейчас пару вопросов задаст…
Потом я долго всех слушала… Олежку, усатого следователя, бабулек и детишек, наперебой рассказывающих мне о том, что произошло… Слушала – и не верила. Разум отказывался воспринимать эту дикую и абсурдную информацию… Виталика выбросили из окна…Трое неизвестных парней крутого вида – их видели гуляющие во дворе дети и бабульки, когда они выбегали из подъезда… Выкинули сильно избитого, но ещё живого…Падая, он просто неудачно налетел на сук березы и сломал шею… Вся квартира Павлецких перевернута верх дном, как будто там что-то искали…А Галины Петровны ещё нет – она на работе…Озираясь по сторонам, я увидела, как, зарычав, тронулась с места грязная «буханка»… Только сейчас до меня дошло, ЧТО это за машина и КТО сейчас находится внутри неё…После этой мысли, мелькнувшей в голове слабым огоньком, я, кажется, лишилась чувств… Очнулась спустя минут десять от едкого запаха нашатыря – передо мной сидела женщина в белом халате и сосредоточенно проверяла пульс на руке…Вот и всё, что мне запомнилось из того дня.
Потом были допросы у следователя…Нас вызывали в прокуратуру то всех вместе, то по одному. Но что мы могли рассказать?! Что мы знали?! Кто бы нам самим в ту пору объяснил, кому понадобилось убивать Виталика?! Зачем его пытали перед этим и что искали в квартире Павлецких те трое подонков?!.. Мы терялись в догадках и буквально сходили с ума от горя…На похоронах нам даже не дали открыть гроб! Так мы и стояли под дождём, тупо созерцая коричневую крышку, не веря, не сознавая, что там, под ней, находится наш славный Виталик…Ужас и боль утраты смешивались с ещё одним шоком – с нами рядом не было Вадима. Его НЕ БЫЛО на похоронах! Ни у подъезда, ни на кладбище, хотя его ждали там, до последней минуты ждали. Он не пришёл…И, что самое удивительное, даже объяснить нам впоследствии не захотел причины своего отсутствия. После гибели Виталика Вадим вообще словно с катушек слетел… Когда мы всей компанией явились к нему с претензиями, он был пьян… Он кричал на нас – особенно на меня и Кирилла, оскорблял, утверждая, что именно МЫ хотели смерти Виталика и что теперь мы можем радоваться – никто и ничто не мешает нам быть вместе… Кирилл чуть было снова не ударил его за эти слова, но, слава богу, у нас хватило ума не устраивать разборок… Мы просто ушли тогда, храня в душе неприятный осадок. Мы поссорились. А зря… Нам стоило бы растормошить Канарейку, пожалуй, даже надо было бы ему и врезать, дабы привести в чувства. Как мы могли не разглядеть за этой бессильной яростью панический страх и отчаяние попавшего в беду человека?! Нет… Мы обиделись на Вадима и просто бросили его в трудной ситуации… А через две недели до наших ушей долетела очередная страшная весть: Канарейка пропал. Просто ушёл из дома и не вернулся.
Случайность? Совпадение? Или же одно из звеньев всё той же цепи?.. В тот день с утра он ездил в институт узнавать результаты экзаменов. Вернулся радостный – с гордостью сообщил Варваре о том, что поступил. А после обеда Вадьке кто-то позвонил. Полчаса спустя он вышел из подъезда с пакетом в руках и с тех пор будто в воду канул. Последним человеком, видевшим Канарейку перед исчезновением, была Татьяна Евгеньевна. Они встретились на автобусной остановке. Воронина ждала маршрутку на Москву, а Вадька – каких-то своих друзей, которые должны были здесь его подобрать.
«Друзья» приехали на редкость быстро – Татьяна Евгеньевна ещё автобуса не успела дождаться. Шикарная серебристая иномарка появилась со стороны Звёздного Городка, затормозила, не доезжая до навеса, и Вадька, наспех попрощавшись с учительницей, сел в машину… Знала бы в ту пору Татьяна Евгеньевна о том, что он пропадёт, обязательно приняла бы меры, номер таинственной иномарки посмотрела бы на худой конец. Но нет… Не подсказало ей сердце… Только удивилась тогда Воронина, откуда у семнадцатилетнего выпускника могли взяться друзья на таком крутом автомобиле… А потом было уже бесполезно мучиться угрызениями совести, напрягать память и пытаться хоть как-нибудь помочь несчастным родителям Вадима Канаренко.
Бесконечной чередой тянулись эти тяжелые дни… Весть об исчезновении Канарейки быстро облетела весь посёлок Бахчиванджи, так же проворно проникнув и в Звёздный Городок благодаря мне и Кириллу. Многих наших ребят в то время не было дома – большая их часть разъехалась отдыхать. Кто в Турцию, кто в Сочи…И только мы с Кириллом целые дни напролёт проводили в квартире Канаренко. Светлана Сергеевна в состоянии полной прострации лежала на диване, ей было не до работы и вообще ни до чего. Вместе с ней медленно погибала и Ника – бедная собака, все первые дни после пропажи Вадима метавшаяся с воем из угла в угол, теперь просто лежала на своей подстилке, отказываясь есть…Здравый рассудок сохранял только Николай Васильевич, с которым мы в основном и общались всё это время. Не спорю, толку от нас было мало. Всё что мы могли – это морально поддерживать родителей Вадима, упорно внушая им: «Вадька жив, его обязательно найдут. Вот увидите, всё будет хорошо!»