Роза для навигатора
Шрифт:
Потом, выводя корабль из нестабильной локали, — мы успели в хронопрокол буквально в последние секунды! — я не могла забыть взгляд поганца.
Ты ведь тоже был когда-то ребёнком. У тебя тоже было детство! Мать была, братья-сёстры, любимая. Так почему?..
Даже если ты их потерял. Боль потери не означает, что надо непременно мстить невинным. Убей тех, кто виноват… но остальные страдать не должны.
Почему?
Мне казалось, возникшая между нами связь протянулась между расстояниями и хронопластами. Казалось, будто Чивртик пытается ответить и не находит слов. Позже Санпор сказал, что у меня слишком богатое воображение. Человеческое.
Телепатическая связь мгновенна в пределах одного хронопласта, но пронзать время не способна. При переходах действуют другие законы и другие правила. Паранормальная связь нарушается в любом случае, поэтому инфосферным телепатам заказаны путешествия во времени. Может, когда-нибудь они придумают, как обойти ограничение. Но еще не сегодня. Не сейчас.
Мы вышли в пространство возле нашего стационара. Радости ни в ком не наблюдалось, даже Кев не рявкала, как она обычно делает, когда видит бардак вследствие общей подавленности.
Пока корабль сближался со шлюзом ангара, я лежала тряпочкой, ни о чём не думала. стыковка — дело пилота, пусть старается, а я… Странное безразличие охватило меня. Настолько стало всё равно, что даже страха не возникало. Вдруг я останусь бесчувственным бревном на всю мою жизнь?
Санпор вернёт мне память об Олеге. Может быть, тогда же вернутся и чувства.
А пока серое безразличие вдавливало меня в ложемент, и не было ему ни конца ни края.
* * *
Код серо-синий, стационар Службы Спасения двенадцать и шесть, наше время
— Годы терапии больному животному под хвост, — горестно высказался Санпор
— Переживёте, — безжалостно отрезала я.
— Я-то переживу. А вот что будешь делать ты…
— Служить.
— Маршав, сколько ещё лет ты собираешься потратить на слёзы по мёртвому?
— А вот это уже не ваше де…
— Моё! — он задержал ладонь в каком-то миллиметре от столешницы, в тот самый миг, когда я зажмурилась,? ожидая разлёта щепок.
Столик у Санпора — плетёный тоненький, ручной работы, с его родины. Это тебе не местная пласталь, из которой на стационаре изготавливалась вся мебель.? Треснешь разок, сломаешь? вдрызг. И вот так вот размахнуться, чтобы врезать со всей дури и — вдребезги, а затем задержать удар, уметь надо.
— Моё дело, Маршав, — повторил доктор, уже спокойнее. — Кому потом вытаскивать тебя из нервных срывов, депрессий и прочей радости того же толка? Ты же как мобильная чёрная дыра, всасываешь в себя все силы. Без какой-либо отдачи.
— Знаете что? — зло сузила я глаза. — Придумайте какую-нибудь другую причину!
— Мне хватает и этой, — сердито откликнулся Санпор.
— Я могу идти?
В самом деле, что я тут торчу. Добрый доктор, как и обещал, передал мне мои воспоминания, сохранённые в дампе пятилетней давности. Сказал, что разворачиваться они будут постепенно, чтобы не вызвать шок. Может быть, даже непоследовательно, как пойдёт. Ни за что поручиться? тут невозможно.? Подобное не практикуется в инфосфере маресао. На мне решили поставить первый опыт.
Какая разница! Я получила назад самое ценное: память о моём мужчине. Пусть, пусть она возвращается непоследовательно и постепенно. Главное, она вернётся. Пусть только вернётся… Всё остальное не имело значения. Никакого!
— Сядь, Маршав, — устало сказал Санпор. — Сядь, подумай и ответь на один вопрос…
— Всего на один? — нетерпеливо перебила его я.
— Всего один, — кивнул он. — Сколько лет? Сколько ещё лет ты собираешься потратить на скорбь по мёртвому?
Не так давно я бы взвилась до потолка. Но теперь… что-то протянулось между мной и Санпором, когда он переливал в меня обратно память об Олеге. Мою же собственную память. Он говорил об искажениях, неизбежных в подобных случаях, так вот, может быть, это они и есть? Что мне очень хочется врезать всё, что я думаю, развернуться и уйти, без позволения, но почему-то я сдерживаю себя. И больше не ищу в вопросе подвоха или желания меня поддеть. Наоборот, сам вопрос воспринимается… как в порядке вещей, что ли.
А в самом деле?
Сколько лет?
— Не знаю, — честно призналась я. — Столько, сколько потребуется.
— Ты хотя бы сказала «не знаю», — вздохнул Санпор. — Что ж, иди… Не натвори глупостей.
Я поспешила убраться из докторского кабинета. Шла по коридору, и было мне странно. Не по себе, и в то же время пустота не спешила уходить. Я утомилась ждать прихода первого воспоминания: его всё не было и не было. И в какой-то момент полыхнуло злостью: вернуться обратно и высказаться на тему, что меня обдурили и никакой памяти не передали…
Одёрнула себя. Вот уж чего за Санпором не водилось никогда, так это обмана. Он был честен и открыт со мной, как ни с кем другим. Нащупал единственно верную линию поведения: виляния и ложь я бы почувствовала сходу… И не возникло бы того хрупкого мостика доверия, который оставался с нами даже и до сих пор вопреки всему.
Пошла к себе. Кев не было, наверное, в тренажёрке выпускала пар. Ей тоже последняя миссия, что называется, не зашла. Понимаю и сочувствую. Но нет её в апартаментах так называемых наших, и хорошо. Измучит же вопросами!
… Я забралась с ногами на постель. Здесь не принято оставлять спальные места разобранными, но в своей-то половине я могу делать, что захочу! Кев всегда морщится. Бардак, говорит. Человеческий. У нее-то самой даже пыль повзводно летает, швартуясь только в строго отведенных для этого местах. Я так не могу, увольте!
Стену над кроватью я превратила в окно. Экран, конечно же, о чем и речь, будут тебе располагать жилой блок под самой обшивкой стационара, уже побежали… Окно-экран я оформила как космический иллюминатор, только огромный, и вывела на него изображение с внешних камер в реальном времени. Так что плыл у меня над подушкой многозвёздный космос. Я могла всматриваться в него часами.