Розамунда, любовница короля

Смолл Бертрис

– Но королева простила короля? – заинтересовалась Розамунда.

– Что тут было прощать? Генрих Тюдор имеет право делать все, что пожелает. Королеву же справедливо урезонили, не только ее муж, но отец и исповедник. Что ни говори, а она королева Англии. Ничто не может изменить это, и не стоит ожидать, что муж воздержится от удовлетворения своих мужских аппетитов, тем более что она ждет ребенка и, следовательно, запретна для него. И он, как уже было сказано, вел себя осторожно, и не его вина, что она заподозрила что-то,

учитывая его страстную натуру, и подослала своих женщин шпионить за ним. Король было решил удалить их всех от двора, но это вызвало бы ужасный скандал, – пояснил лорд Кембридж.

– Бедная Кейт, – посочувствовала Розамунда.

– Она добрая женщина, хотя во многом и наивна. И любима всеми, кто ей служит. Дамы фанатично ей преданы, однако при этом забывают, что их первейший долг быть верными королю. Надеюсь, дорогая кузина, что вы это запомните, – наставлял Томас, похлопав ее по руке.

– Но сейчас между королем и его супругой все хорошо?

Они помирились?

– Да, но прежних отношений уже не вернуть. Королеве пришлось осознать, что ее медовый месяц давно окончен.

Она должна смириться с тем, чего нельзя изменить, а характер и склонности короля исправить невозможно. Он хоть и был сильно раздражен, все же простил жену, в уверенности, что та никогда больше не упрекнет его за шалости подобного рода, особенно еще и потому, что вряд ли о них узнает. Остается надеяться, что фрейлины королевы усвоили жестокий урок и впредь не станут сплетничать о короле и его увлечениях.

– Слыша это, я еще больше прежнего стремлюсь вернуться домой, – слегка улыбнулась Розамунда. – Не знаю, способна ли я стать свидетельницей подобных интриг.

– Но я буду рядом, дорогая девочка, – хмыкнул он, – и вы всегда можете укрыться в Болтон-Хаусе.

Движение по реке становилось все оживленнее по мере того, как они приближались к городу. Появились большие плоскодонки, везущие груз с кораблей, пришвартованных в нижней части Темзы. Мимо проплывали небольшие баржи с овощами и зерном, рыбачьи суда и пассажирские барки. На берегу замаячили шпили и башни Вестминстера, и их барка повернула к причалу. Энни изумленно таращила глаза. Уши ее горели от услышанного, и лорд Кембридж, спохватившись, велел ей держать язык за зубами.

– Не сплетничай с другими служанками. Старайся угодить, побольше молчи, но держи ушки на макушке, чтобы вовремя предупредить госпожу, если узнаешь что-то важное. Будешь казаться глуповатой сельской простушкой, и другие посчитают тебя особой незначительной и не станут осторожничать в твоем присутствии. Понятно, Энни?

– Да, милорд. Я стану держаться тише воды, ниже травы, тем более что, как и госпожа, могу именоваться всего лишь обычной деревенской девушкой, – лукаво блестя глазами, прошептала камеристка.

Лорд Кембридж понимающе усмехнулся и подмигнул:

– Да ты, малышка, куда умнее,

чем я предполагал! И можешь оказаться весьма полезной своей хозяйке.

Нос барки ударился о каменную пристань. Дворцовый слуга проворно привязал ее к швартовочному столбику и помог пассажирам сойти: сначала лорду Кембриджу, потом женщинам. Томас молча повернулся и поспешил вперед.

Розамунда и Энни двинулись следом. Розамунда смутно припомнила, как много лет назад вместе с Мег и Кейт тоже шла этой дорогой. Да и обстановка была ей знакома.

Они остановились перед большими двойными дверями с королевским гербом на них. По обеим сторонам стояли молодые женщины в красных бархатных юбках, в кожаных панцирях с вытисненными на них золотыми листьями, небольших шлемах и с пиками в руках. Завидев лорда Кембриджа и его компанию, женщины немедленно скрестили пики.

– Леди Розамунда, вдова сэра Оуэна Мередита, и ее служанка, по приглашению королевы, – объявил сэр Томас.

– Она и служанка могут пройти, – сказала одна из стражниц. Они развели пики и широко распахнули двери.

– Прощайте, кузина, – шепнул лорд Кембридж, целуя ее в лоб. – Если я понадоблюсь, пошлите за мной пажа.

Пусть ищет меня либо здесь, либо в Болтон-Хаусе.

Он повернулся и зашагал по коридору.

Розамунда и Энни медленно переступили порог. Комната была полна женщин. Ни одного знакомого лица. Она даже не знала, как полагается приблизиться к ее величеству!

Она растерянно огляделась, и в этот момент к ней подошла улыбающаяся дама с милым лицом.

– Леди Розамунда, вы вряд ли меня помните. Я Мария де Салинас. Моя госпожа рада вашему возвращению. Не последуете за мной, чтобы приветствовать ее величество?

Розамунда поблагодарила ее и пошла за любимой фрейлиной и лучшей подругой королевы, приехавшей из Испании и преданно служившей ей все тяжелые годы.

Они прошли через большую приемную в личные покои королевы, где лежала на диване Екатерина. Живот ее показался Розамунде огромным: очевидно, она была на последнем месяце. При виде гостьи глаза Екатерины загорелись.

Она с улыбкой протянула отягощенную кольцами руку. Розамунда почтительно поцеловала пальчики ее величества и сделала реверанс. Энни последовала ее примеру.

– Друг мой! – воскликнула королева с сильным акцентом. – Как я рада снова видеть вас, особенно теперь! Я нашла вам занятие, Розамунда из Фрайарсгейта, поскольку еще не забыла, какой у вас прекрасный почерк. Вы займетесь моей перепиской, ибо секретарям запрещено появляться мне на глаза. Я не позволю своим дамам бездельничать.

– Для меня огромная честь служить вашему величеству, – ответила Розамунда.

– Вы поселились в Болтон-Хаусе?

Розамунда кивнула:

– Мой кузен Том добр и великодушен. Не могу припомнить, когда меня еще так баловали.