Рождение Императора
Шрифт:
– Что?
– Ты ненормальный.
Ненавижу это… терпеть не могу, когда обзывают ненормальным, сумасшедшим, глупым! Я сжал челюсти, промолчав.
– Это свадьба Императора, Андрес, – начала пояснять Целесс. – Люди радуются за них, празднуют, пьют, едят, общаются. Кто-то решает политические вопросы, кто-то подлизывается к старшим. Что делаешь ты? Разбираешь программу летунов над потолком и колье у Кларисс на шеё.
Я обернулся к подруге.
– И не смотри на меня так! В чем я не права?
– Я тебя держу, Целесс? Иди, общайся,
Наверно, это прозвучало слишком зло. Целесс отвернулась. Слишком часто мы начали ссориться в последнеё время. Мне это не нравилось.
– Я хочу, чтобы это делал ты.
– Я такой, какой есть! – процедил я. – Если тебе не нравится, можешь со мной больше не общаться!
Задержав на секунду взгляд, Целесс опустила глаза. Мне стало стыдно. Но я был прав!
– Как отец съездил в пустыню? – перевела тему подруга. Наверняка она хотела узнать, проговорилась ли Тайрен. Но она узнала бы об этом намного раньше, больше месяца прошло. Значит, она хотела напомнить мне…
Я развернулся к саду, облокачиваясь на высокие перила. Зачем отвечать, если ответ и так известен? Целесс последовала моему примеру, отвернувшись от залы. Я хотел уйти от неё. Вот что. Просто уйти сейчас, но куда? Она давила на меня всем своим маленьким существом, своим знанием, своей силой… Мы встретились взглядами и одновременно посмотрели в зал.
«Знает ли твой отец, что творится в твоей голове?» - спрашивали её глаза, рождая искренний страх. Она улыбнулась. Я отвернулся. Целесс оттолкнулась от перил и развернулась к зале. Я попытался схватить её за руку, но в ладони оказался лишь воздух. Когда? Когда она научилась этому? Я стремглав забежал в залу, догоняя подругу. Когда я подошел, она смеялась с моими родителями. Ухватив её тонкое плечико, я сжал ладонь. Целесс обернулась, в глазах читался вызов.
– Жарко – невыносимо! – воскликнула она моему отцу и я вздрогнул. В следующеё мгновение я понял, что она направляется обратно на балкон.
– Испугался? – смеялась она, когда мы снова остались наедине. Я буравил её взглядом: да, испугался. И ты знаешь это наверняка. – Видишь, ты совершенно мне не доверяешь, Андрес. Я могу обидеться.
Я понимал её игру. Как месяц назад стала очевидной игра Тайрен, так сейчас, с той же ясностью я понимал уловки подруги. Но это же была Целесс! Моя Целесс!
– Не играй со мной, Целесс, – попросил я. Не умею я этого. Не умею и не хочу уметь.
– Глупый ты… - проговорила она, и я распрямился.
Челюсти сжались непроизвольно. Уж кто-кто, но Целесс знала, как я ненавижу, когда кто-то называет меня глупым. Ланитка обернулась и смерила меня надменным взглядом. Развернувшись, я взялся за ручку двери.
– Если ты уйдешь… - процедила подруга сквозь зубы, и я удивленно обернулся. Что с ней? Что творится с ней последнеё время?
– Что тогда?
– Я покажу, о чем ты думаешь твоему отцу. В деталях.
Я отпустил ручку.
– И ночь с Тайрен тоже…
Я выдохнул, чувствуя, как мало воздуха стало
– Попробуй только… – я не знал, что сделаю, но страх и беспомощность заставили произнести именно это.
– Что тогда? – Целесс усмехнулась незнакомой усмешкой.
– Ты больше никогда меня не увидишь, – прошептал я. Кроме себя, мне нечем было ей пригрозить. Это могло показаться смешным, но Целесс опустила глаза. Потом и вовсе сжалась, будто от холода. Мне стало жаль её, захотелось обнять. Но её угроза не могла выветрится из памяти так скоро. Я стоял у двери, наблюдая за подругой.
Что же с ней твориться? Все же подойдя к ней, обнял за плечи. Вспомнил день после ночи с Тайрен. Ну не могло это быть серьезно. Она же ребенок. У неё сотни лет впереди! На ладонь упала слезинка и я удивленно наклонился. Целесс плакала.
Я сглотнул мгновенно вставший посреди горла ком. Девочка моя… никогда не мог терпеть её слезы. Это она в детстве доводила меня до рыданий, но никак не наоборот. Я что угодно был готов сделать, лишь бы она прикатила плакать.
– Целесс…
Она шмыгнула носом.
– Ну что с тобой? Что я могу сделать? – я прижал её к груди, гладя по голове. Самое прекрасное и невинное существо на этой подыхающей земле страдало в моих объятьях, и этого нельзя было допускать! – Все пройдет. У тебя века впереди, Целесс.
– Дурак, – сказала она, всхлипнув, и я вздрогнул. Ну вот, опять обзывается.
– Хорошо, дурак. Только не плачь, – согласился я, проводя по шелковым волосам. Целесс засмеялась сквозь слезы. Я и сам улыбнулся. Случайно обернувшись в зал, я уперся в глаза Арханцель. Миниатюрная властительница Зальцестера смотрела в упор сквозь людей и расстояние. Знала ли она, что твориться с её дочерью? Я чувствовал лишь её взгляд и никакого другого вмешательства.
– Твои родители знают, что твориться у тебя в голове? – усмехнулся я, платя её же монетой. Целесс подняла лицо.
– Знают.
Я онемел, еще раз обернувшись к Арханцель, но не нашел её.
– Прости меня, Андрес. Я сама не своя…
Я отошел на шаг от подруги. Целесс утирала слезы. Лучше молчи, сестренка… Я отвернулся. Целесс взяла меня за плечо, но я скинул руку.
– Ты думала обо мне хоть секунду? – крикнул зло. Она отшатнулась. – Ты ланит, Целесс! Ланит! Для тебя это игра, опыт, флирт – что угодно. Я же – человек! Для меня связь с тобой – это на всю жизнь.
Она отрицательно замотала головой.
– Я знаю тебя с рождения. Кроме родителей… у меня никого нет роднее тебя. Неужели ты можешь так легко разрушить мою жизнь своей простой прихотью?
– Простой прихотью? – Целесс отошла еще на шаг. – Жизнь твоя…
Она промолчала, а я зажмурился от посланной ею картинки. Следующая заставила опуститься на корточки: момент, когда я прошептал имя матери.
– У тебя не будет никого кроме нас! Кроме меня! – усмехнулась она сквозь слезы.
Я взглянул на бушующий за стеклом зал, вскочил и перемахнул через перила балкона в сад.