Рождение сверхновой
Шрифт:
— Девочки, вы что, не понимаете? Всё, что я сейчас скажу, завтра будет известно всей Корее.
На меня со всех сторон смотрят абсолютно искренние и правдивые глаза. В один голос все уверяют, что ни-ни и никому.
— Ну, допустим, — соглашаюсь устало, — вы не скажете никому. А вы уверены, что здесь прослушка не стоит?
Только сейчас девчонки ослабляют мощное давление. ДжиХён сужает глаза, видимо, что-то начинает просчитывать. Как интересно! Вообще-то я пальцем в небо ткнула, выстрелила наугад
— Давайте я вам что-то скажу, но на этом все вопросы прекращаем.
Девчонки соглашаются. Ну, да, с паршивой овцы…
— Выяснилось, что я не фригидная, а ЧжуВон — не импотент, — реагирую на вновь загоревшиеся глазки резким жестом, ладонь перед собой, — Девочки, на этом всё! Давайте, наконец, за работу примемся.
Первый этап — планирование. Самое лёгкое, на репетициях, — хоть я и говорила военным, что их не будет, — после потеть будем.
С репертуаром определяемся легко.
— Давайте обсудим французский репертуар. «Dernier dance» включаем без разговоров. Моя лучшая песня.
— «Калимба де луна» и «Mademoiselle chante leblues» тоже обязательно, — высказывается ДжиХён. Ничего против не имею, но любопытно, как обоснует.
— Там каягым есть, — не медлит с объяснением ДжиХён. Бинго! Это она в точку попала.
— АйЮ позовём? — спрашивает СонЁн.
— Нет. Не вижу смысла и времени нет. Надо договариваться с SM, а концерт через 2–3 дня. К тому же у АйЮ аудитория больше женская.
— «Je suis malade» — хорошая песня, — сожалеет БоРам.
— Хватит твоей «Порке те вас»… «Лолита» ещё есть. Парням понравится. Наверное, ещё «Voyage, voyage» и хватит французского.
Из японского вошли две песни СонЁн: «Цветочный рай» и «Капля любви». Не забыли и «Tokyo bynight». Пошли в дело две корейские песни, одну из них «Тэсон танцует лучше всех» в Корее хорошо знают.
— Визитку «Too me» применим японскую, выступать будем на плацу. В зале не получится, он маленький, — предупреждаю я, — Кордебалет СанХён нам не даёт. Девочки молодые, он за них боится. Так что их партию берём на себя.
Распланировали порядок номеров и идём на репетицию. Держись, морская пехота, мы готовимся вас в плен брать.
Вечером. Общежитие агентства.
Ужинаем здесь. Маминой стряпнёй. Ощущения идеально описываются банальнейшей фразой: «усталые, но довольные». Вчерне концерт готов. Учитывая непритязательность аудитории, можно и не шлифовать. Мы, конечно, поработаем ещё завтра, но больше из самоуважения. Солдаты будут счастливы только от того, что мы появились. Насколько синхронно мы будем махать ножками, они не обратят особого внимания.
— Никогда бы не подумала, что с таким нетерпением буду ждать бесплатного концерта, — высказывается ХёМин.
— Он не совсем бесплатный, — возражаю я, — В качестве платы вы получите море обожания и внимание сильных и красивых мужчин. Пообщаетесь с ними. Я же запланировала танцы с офицерами и лучшими солдатами отдельным номером.
— Может, именно там я найду свою судьбу? — мечтательно заявляет КюРи.
— Или две, — хихикает БоРам и уворачивается от тумака.
Мы заканчиваем ужин неспешным чаепитием.
— Ходят слухи, что ты хочешь запустить какой-то проект с нами? — это ДжиХён, как всегда самые дельные вопросы от неё.
— Хочу, — признаюсь я, — Но там не от меня всё зависит. Проект запланирован в форме госзаказа. Если правительство примет, будем работать. Сразу говорю, работы там для вас не очень много. Максимум, неделя съёмок. Оплата, скажем, десять миллионов вон каждой.
— За неделю нормально, — соглашается СонЁн, — но я думала, проект масштабнее.
— Это ещё и реклама вас, таких красивых. Вас разберут на части. Кого на телевидение, кого в кино.
— А к себе возьмёшь? — Борамка смотрит с надеждой.
— Возьму. Но мне вас пока некуда брать. Когда создам корпорацию, конечно, возьму. Тех, кто останется не при делах. Так что если будут заманчивые предложения, не отказывайтесь.
— А если не откажемся, а потом не сложится? — сомневается ИнЧжон.
— Ответ тот же, возьму к себе. Зарплата будет относительно небольшой, пять-десять миллионов, но это помимо гонораров за отдельные проекты. Какие проекты — не скажу. Сама пока не знаю. Но что-то будет обязательно.
За разговорами мы уходим в общую комнату. Я встаю посередине и включаю режим королевы. На половинную мощность, соответствует капризной принцессе.
— Я буду пробивать проект на самом верху, — задираю носик кверху, — Со мной уважительно разговаривают генералы и министры. А вы?
Обвиняюще гляжу на вытаращивших от неожиданности глаза коронок.
— Почему только ЧжуВон и БоРам называют меня принцессой? Моё высочество очень недовольно…
— Сварить тебе сосисек? — предлагает Борамка.
— И ты, БоРам?! — трагически провозглашаю я, — Почему ты не сказала «ваше высочество»? Я требую уважения, преклонения и откровенного лизоблюдства! Называйте меня принцессой, обращайтесь «ваше высочество» и целуйте мне руки.
Я подбочениваюсь, расправляю плечи и высокомерно задираю носик. Пальчики вытянутых слегка вразлёт и вниз рук требовательно шевелятся.
— А ЧжуВон-оппа уже целовал тебе руки? — осторожно интересуется ХёМин.
— Какой ещё ЧжуВон-оппа? С ума сошла? Он не достоин такой чести, — мой голос сочится благородным недоумением по поводу такого странного предположения. Я не замечаю, как БоРам исчезает за спинкой дивана. Вопрошающе обвожу коронок взглядом.