Рождение сверхновой

Генрих

— Тебе отдохнуть надо. А то у тебя голова кружится, — заботливо говорит он.

— А помнишь, я тебя посылала просветиться рентгеном? Проверить, как срослись твои рёбра? — вопрошающе смотрит Юна.

— Холь! Они что-то там напутали, — отмахивается он, — никаких следов переломов не обнаружили. Такого быть не может, я их два раза ломал. Я даже снимки забирать не стал.

— Может! — убеждённо говорит девушка, — Это я тебя вылечила. Помнишь, прямо здесь, когда ты в первый раз у нас ночевал?

ЧжуВон внимательно и пристально посмотрел ей в глаза. А ведь она действительно верит! Ах, если бы!

— Мы не в сказке живём, Юна, — мягко, очень мягко говорит он, — Если бы проблемы можно было решать так легко…

— И чтоб ты сделал?

— У моего брата красивая жена, — вздыхает он, — Очень хорошая женщина, брат её любит. Но вот родить она не может.

— А что случилось? — сочувственно спрашивает девушка.

— Авария случилась автомобильная, травмы случились тяжёлые. Последствия случились неприятные, — грустит ЧжуВон, — Будь у них всё в порядке и ко мне бы так не приставали. С женитьбой и детьми.

Ещё секунду ничего не происходит. И вдруг Юна подскакивает, как на пружине. Мгновенно развернулась и вот уже сидит на пятках рядышком. Слабо и упруго колыхнулись острые кончики грудей. ЧжуВон невольно прикипает взглядом.

— Едем! — Юна легонько хлопает ладошкой по его литой груди.

— Куда? — Он не успевает за ней, да ещё вид её отвлекает. Очень сильно отвлекает.

— К твоему брату, куда ещё? — удивляется его несообразительности девушка, — давай, звони ему.

Г. Пусан, особняк на окраине города

27 апреля, время — 18:30.

Пока ехали ЧжуВон с переменным успехом сгонял с лица улыбку, которую Юна определяла, как глупую. Исчезли у него последние сомнения по поводу женитьбы. Они пропали в первую же ночь, настолько его подкупило поведение Юны в постели. Единственный страх, что Юна окажется из породы холоднокровных, ушёл без следа. Почти в два раза меньше его, но в острые моменты так извивается и бьётся под ним, что он с трудом её удерживает. И как сладко потом ноют царапины и места укусов! Он даже жалел о них, когда они заживали.

Была у него как-то подружка, мастерица по части секса. В Париже, где же ещё? Но то тягучее изнурительное удовольствие, которое он получал от её изощрённого мастерства, не идёт ни в какое сравнение с ощущением полнейшего счастья от близости с Юной. Это особеннейшее наслаждение от собственных действий, смешанное с гордостью, когда любимая девушка буквально плавится в руках. А он купается в ярком синем свете её глаз. У него росло парадоксальное убеждение в том, что он стал любить сильнее, после того, как добился её. Вроде так не бывает? Но с ним случилось.

Она объяснила, почему хотела, чтобы он стал ещё сильнее и здоровее. А он стал! Попался бы ему сейчас тот парень, который в спарринге ему рёбра повредил. Сейчас бы он за пол-минуты из него фарш сделал. Или сразу из двоих таких. Он бы разницы не заметил. А Юна тогда сказала:

— Ты одним своим видом должен всех от меня отпугивать, — и характерно махнула ресницами, — Бремя всех мужчин, у которых красивые жёны.

— СанРи ещё не пришёл, но вы проходите! — ХанЫль встречает их радостной улыбкой, не спуская любопытных глаз с Юны.

ЧжуВон с трудом прячет улыбку, вернее, маскирует её под радость встречи. Он сразу улавливает манёвр Юны, когда она моментально скраивает невинное личико пай-девочки. Потрясающе! Она, кажется, ещё и конфузиться начинает!

Они проходят в особняк, хозяйка начинает суетиться с угощением. Юна, краснея от смущения, предлагает свою помощь. ЧжуВон отворачивает лицо, уже нет сил терпеть этот цирк. Ему не видно, что там на кухне происходит, но он и так знает. Краснея и смущаясь, Юна, тем не менее, ловко и сноровисто помогает хозяйке. Попутно очаровывая её напропалую. Он не инструктировал её никак, только обронил дорогой, как хорошо было бы, если она понравится брату и его жене. С братом элементарно, он — мужчина, его Юне почти невозможно не обаять. Не прикладывая никаких усилий. С мужчинами она справляется одним выпадом синих глаз. После этого любой немеет. Кроме него, ха!

Перед гостем ставят чай и всё, что полагается. От ужина он отказывается, хочет дождаться брата.

— Онни, пойдёмьте посекретничаем, — Юна тянет хозяйку в другую внешнюю комнату со стеклянными стенами в сторону моря.

Холь! Она уже онни её зовёт! — поражается ЧжуВон. И согласно кивает: идите, идите, он посидит, телевизор посмотрит. Не может быть, чтобы это было правдой, — думает он. Но подспудно росло неверие в собственную убеждённость. А вдруг?

— Ой, какой вид отсюда! Как у вас удачно дом расположен! Я прямо завидую! — Щебечу с какой-то беспощадностью, добивая любую возможность малейшего неприятия своей персоны у хозяйки.

ХанЫль расслабленно и слегка растерянно улыбается. Полностью обезоружена? Замечательно! — решаю я. Значит, пора атаковать. Надо успеть до прихода хозяина, чтобы не отвлекаться. Осторожно, а не встретив сопротивления, приобнимаю хозяйку смелее. Заглядываю в глаза, и кажется, не только в глаза.

— Онни, мне ЧжуВон сказал, что у вас какие-то проблемы со здоровьем, — Побаиваюсь, что тема будет крайне болезненной, но нет. Женщина только стоически слабо улыбается.

— Ах, ЮнМи! Никакой достаток не может защитить от всех бед!

— Ну, от каких-то может, — задумчиво комментирую, — А давайте я вас посмотрю!

— Нет-нет, я — не врач и не знахарь! — весело машу рукой, — Но выдам один секрет. У меня есть экстрасенсорные способности. Я могу вам диагноз поставить.

Улыбка уходит с лица хозяйки. Чего это она? Понятно, правда иногда страшна, вдруг я скажу, что не видать ей своих детей. Никогда! Это жутковато. Смягчу-ка я:

— Ещё раз повторяю: я не врач. Мои слова надо сверять с медицинскими исследованиями. Но иногда у меня получается помогать. И складывается у меня впечатление, что не так у вас всё страшно, как вы думаете.