Рождение сверхновой

Генрих

— Я так понимаю, китаец в комиссии это уступка Пукхану, — комментирую я. Немного разбираюсь в международной политике. КНДР — вассал Китая, две последние коммунистические страны.

— Не слишком ли много уступок? — неуступчиво заявляет ИнЧжон, — Один член жюри будет явно благоволить Северу, ты дала им фору в пол-месяца…

— Есть и на моей стороне преимущества, — не соглашаюсь, — Я — мировая звезда, пусть и не первого плана…

— Первого! — ИнЧжон принимается противоречить на каждом шагу.

— …задумала свой фильм задолго до начала съёмок. Ничего не делала, это правда, но в голове уже что-то складывалось. А моим соперникам пришлось стартовать с места без всякого разгона. Так что две недели им на раздумья, это справедливо.

— Холь! — заключает ИнЧжон, — Настаёт время очередной рекламы. Может, зарядим наш любимый танец?

— В укороченном варианте, — уточняю я, встаю и скидываю жакет — Why not?

Я потом посмотрела, неплохо получилось. Реклама женской спортивной одежды перемежалась нашими с ИнЧжон выкрутасами.

На этом интервью заканчивается.

— А я тоже так умею, нисколько не хуже, — СунОк смотрит на меня с ожиданием похвалы в свой адрес.

— Нет, онни, — я нахожу слова, чтобы увильнуть от прямого ответа, — с ИнЧжон у нас сложившаяся пара, а с тобой мы не совпадаем фигурами. Тебе нужна другая партнёрша, с более женскими формами.

СунОк задумчиво хмурится, где же ей такую партнёршу найти? А я нахожу ещё слова.

— У тебя сиськи больше и задница толще, я не попадаю своим телосложением в твой нахально сексапильный стиль.

— Юна! — мама легонько хлопает меня по затылку. Мульча на моих коленях поднимает на неё морду. Смотрит спокойно, без всякой угрозы, но пристально.

СунОк гордо скашивает глаза на свою грудь, которая явно не меньше второго размера.

— Да, — подтверждаю я, легонько щипая за один из её дерзко торчащих холмиков, — Наконец-то ты начала откладывать лишний вес в нужных местах, жиробасина!

— Что-о-о-о?! — это взвизгивает СунОк.

— Юна-а-а! — это мама.

— В-в-в-я-у-у-у! — это Мульча. От греха подальше она спрыгивает с меня и отбегает в сторону.

СунОк с возмущённым рёвом кидается на меня. Храбро вступаю с ней в жаркую схватку. Через десять минут пыхтенья, взвизгиваний, охов и стонов лежу на ней, выкрутив ей руки за спину. Сестрица обессиленно хихикает сквозь стоны. Мульча смотрит на меня с одобрением.

— Мало каши ела, чтобы на сангсу морской пехоты хвост поднимать, — я торжествую чистую победу. О, мне в голову идея приходит!

— О, СунОк, ты удачно разогрелась! Давай над растяжкой поработаем, ну-ка давай ногу, — хватаю её за ногу, тяну ей за спину, прижав другую к полу.

— О-о-о, Юна-а-а-а! — Сестра стонет, но дисциплинированно пытается не сопротивлятся.

— Юна, ты её сейчас разорвёшь! — волнуется мама.

— Мамочка, ты почему так плохо о своей дочери думаешь? — смотрю на маму с огромной укоризной, — СунОк, покажи ей, что ты можешь.

Раскрасневшаяся сестрица встаёт и с ходу опрокидывается на мостик, затем с натугой, с рывка, но встаёт обратно. Мамочка ахает, я аплодирую, Мульча глядит с презрением. Я начинаю шпагатить сестру, то есть, приказываю ей сесть на шпагат, потом потихоньку тащу одну ногу вверх. Сестра морщится, когда отрывается от пола, но терпит. Отрывает её от пола, кстати, когда я поднимаю её ногу почти на двадцать сантиметров. Растёт девушка!

Отшпагачиваю её со всех сторон, и на продольном и поперечном. Мульча пренебрежительно фыркает. Меняемся ролями. У меня на шпагатах нога поднимается градусов на сорок пять. Мульча, умостившаяся на спинке дивана, продолжает глядеть на СунОк с презрением, де, «учись, как надо, корова!».

— Юна, пойдём над танцем поработаем!

Сразу соглашаюсь, такие порывы надо поддерживать. Уходим в комнату. Тренировку проводим весело и с подъёмом. Приходит в голову одна мысль.

— СунОк, ещё немного и хватит. Не будем рвать тебе связки, начнём закреплять и разучивать базовые позиции и движения.

— Почему, ЮнМи?! — в глазах сестры обида и разочарование.

— Прочитала, что гибкость — врождённое качество, выше себя не прыгнешь. Шпагат можно научить делать почти любую девушку, а дальше, кому что дано от рождения. Не волнуйся! Если пойдёт дальше, останавливаться не будем. Но мне кажется, что ты близка к генетическому пределу.

— А-д-ж-ж-ж… — разочарованно выдыхает СунОк.

— Чего ты так переживаешь? Ты уже на уровне тренированной гимнастки. Как ты, могут сделать хорошо, если одна девушка из ста. Или из тысячи. Вот сама подумай, кто из твоих одноклассниц или сокурсниц мог делать шпагат?

СунОк заводит глаза к потолку, сощуривается, через минуту отвечает:

— В школе и университете видела только двух девочек, которые шпагат делали. И ещё одна на мостик вставала. Про остальных не знаю, может кто-то тоже умел.

— Если б умели, ты бы увидела. А так, никому не интересно позориться неудачными попытками.

В дверь комнаты стучат.

— Юна, вы скоро?! — О-о-о-у! Чжу наконец-то прибыл! Как быстро и незаметно он превратился в трудоголика из беззаботного плейбоя.

Я тут же выскакиваю, не успеваю остановить себя и по привычке осудить за слишком непосредственное выражение чувств. Висну на муже, вдыхаю собравшиеся на нём за день запахи, почти исчезнувший дезодоранта, аура офиса, в котором он провёл много часов, чуть уловимые следы крема для бритья. Автомобиль тоже оставил свои следы. Какая интересная способность проснулась! Если он позволит какой-нибудь заразе в юбке себя поцеловать, я мгновенно это учую даже через много часов.

— Как дела? — сразу после вопроса по его лицу, которое он изо всех сил старается делать непроницаемым, вижу, что дела сдвинулись в хорошую сторону.