Рождение сверхновой
Шрифт:
— Мама, а сосиски есть? — это я опять наткнулась взором на БоРам, вот и всплывает вопрос, что для мамы абсолютно не вопрос.
— В каком виде, дочь?
— Сварить и подать с томатным соусом, — распоряжаюсь я, — дюжины хватит.
— Всем не хватит, — засомневалась мама.
— Это только для БоРам, — такая заявка несказанно вдохновляет маму, она с восхищением смотрит на Борамку. Та скромно опускает очи долу.
В конце концов, все как-то угнездились вокруг столика, который расширили приставленными к нему стульями. И начинается серьёзная
— ЮнМи, мы только сейчас узнали, что ты уходишь из агентства, — строго начинает СонЁн.
— По условиям нового контракта, — пожимаю плечами, — Вы же знаете, я давно хотела уйти. Думаете, шутила?
БоРам разделывает и наслаждается своими сосисками, хмуро бурчит:
— И что теперь с моей карьерой великой французской певицы?
— Какая тебе в преисподнюю Франция? Тебе и всем вам пора о конце карьеры подумать. Вам семьями обзаводиться надо, возраст подходит, а у вас даже опп не имеется, — грубо знакомлю её с реалиями жизни я.
— У кого нет, а у кого и есть, — загадочно мерцает глазками КюРи.
— И даже не один, — замечает ДжиХён под общее хихиканье.
— Девочки, всё просто. Я хотела вас взять во Францию, потом задействовать в одном-двум проектах, а дальше не знаю. Там было б видно. Но сейчас не знаю.
— А что случилось? — вопрос почти одновременно задали ИнЧжон, ХёМин и СонЁн.
— Переговоры с президентом СанХёном прошли не удачно. Прихожу к выводу, что сотрудничество с ним будет недопустимо сложным.
— Ты подробнее объясни, как получилось, что тебя отпустили? — требует СонЁн.
Я беру паузу, чтобы уделить время чашке чая. Что интересно, у меня обильный стол аппетита не возбуждает. Хм-м… свой желудок я, кажется, беру под полный контроль. Итак, о чём это мы?
— Воспользовалась ситуацией. Вы тоже могли бы. Меня макне считаете, а сами ведёте себя, как малые дети, — я не только ЧжуВона могу пнуть, любому может прилететь, — Вам не хватило ума, даже чтобы со мной посоветоваться.
— Ты в части была, мы не смогли с тобой связаться, — бурчит ДжиХён.
— ДжиХён-сонбе, вы просто дуры, — девушки вскидываются, но возразить не могут, я продолжаю, — ЮСон намеренно выбрал этот момент. Он мог знать и, скорее всего, знал, что я на награждении и по телефону говорить не могу. Сколько он вам времени на размышление дал?
— Час, — уже о чём-то догадавшись, бурчит ДжиХён.
— Вот всё и сходится. Процедура награждения шла больше часа, сразу после неё меня тоже не отпустили. Это стандартный мошеннический приём, который в бизнесе часто используют. Против новичков, конечно. На вас сильно надавили, потребовали уступить, посоветоваться не дали, времени подумать не дали. Потом подняли планку с десяти процентов до тридцати, и вы сами, задыхаясь от счастья, прыгнули в эту ловушку. Вы — глупые овцы, с вами и поступили, как с овцами.
Девочки подавленно молчат. Только ХёМин пробует что-то брякнуть.
— Но мы же действительно не могли с тобой связаться…
— Дура, тебе ж говорят, директор ЮСон специально такой момент выбрал, — толкает её в бок ДжиХён.
— А ты почему подписала? — это СонЁн задаёт такой хороший и удобный вопрос.
— Я выторговала важные уступки, сонбе.
— Армии тоже можно иск подать, — замечает ИнЧжон. Я небрежно отмахиваюсь.
— Так я в госпитале буду, никакой суд ничего не докажет. А ещё я могу вспомнить, что я несовершеннолетняя и работать только по пять часов. Практически это саботаж, сами понимаете.
— Ук. ЮСон знает, что ты можешь так сделать. И что? — ДжиХён всё-таки самая умная из них, спрашивает по делу.
— У меня была сильная позиция, я ей воспользовалась. Я согласилась на тридцать процентов, и ЮСон смог сделать акционерам красивый доклад о том, какой он хваткий директор. Взамен он пошёл на мои поправки к контракту: срок до 1 января, возможность вести независимые от агентства проекты, ну, и по мелочи.
— А что за мелочи? — влезает БоРам, отвлёкшись от любимых сосисок.
— Не скажу. Текст контракта — конфиденциальная информация.
— Но ты ж сказала о сроке и своих проектах, — удивляется БоРам. ДжиХён косится на неё скептически.
— Про мои проекты вы и так знаете, про мой уход вам тоже официально сообщат. В этом нет секрета. А вот остальное…
После длинной паузы общую мысль высказывает ИнЧжон.
— Что делать нам?
— Этого я не знаю. Я знаю, что я хочу. Задействовать вас в турне по Франции и затеять позже что-нибудь ещё. Но так как я с СанХёном не договорилась, то всё провисает. Причём решать надо быстро. Если через три-четыре дня… ладно, пусть через неделю, вы мне не скажете, что летите со мной во Францию, я начинаю работать с другой группой.
— И как мы это сделаем, если ты не договорилась с СанХёном, — это СонЁн.
— Может он вас отпустит. Или разрешит автономные от агентства проекты. Может быть, найдутся другие варианты. Но сразу предупреждаю, с нашим агентством я работать не настроена, хватит с меня.
Мы заканчиваем ужин, допиваем чай. Ценных идей никто не подаёт, толковых вопросов не задаёт. Вспоминаем японское турне и, конечно, всплывает жгучая тема о моих отдельных заработках. Отделываюсь туманным:
— Тоже засекречено контрактом. Могу только сказать, что больше, чем от агентства. Притом, что работала там меньше. Всё, давайте спать, поздно уже!
Укладываемся мы весело. Я ушла к СунОк, маму не стали беспокоить, на моей кровати — трое, в гостиной ещё трое. Кто-то предлагает стул для Борамки, долго и дружно хихикаем.
Перед сном получаю от Юркина очередное видение, но смотреть не решаюсь. Боюсь, от смеха не удержусь, всех перебужу.
Сеул, «Змеиное гнездо» клуба «Red Alert»
2 января, время 1 час ночи.
Холла нет, на его месте сидит Билли, высокий сутуловатый парень с усталым лицом. Кроме него ещё два человека ночной смены, один из них Гонт.