Рожденные в пламени

Кайм Ник

Кто-то раненый. Живой.

Я хотел рвануться вперёд, но брат удержал меня.

– Успокойся, брат. Мы пока не знаем, с чем столкнёмся.

– Это может быть Вулкан, – еле прошептал я, дыхание перехватило от надежды.

– Успокойся.

Часть крыши здесь обвалилась, и теперь в грузовом отсеке лежали куски металла, колонны и куски надстройки корабля. Своего рода перегородка, большая слепая зона, в углу которой мы находились.

Тела, переплетённые с обломками, не давали нормально пройти по коридору. Мы осторожно пробирались сквозь них,

каждые несколько секунд останавливаясь, чтобы проверить, слышен ли стон и жив ли отец.

Я твердил, что это Вулкан. Желал изо всех сил, чтобы это было так. Предположить что-то другое значило отчаяться, сдаться окончательно, а я уже зашёл слишком далеко и слишком многое вытерпел.

Путь через корабль становился всё уже, всё труднее становилось идти. Боковой удар вдавил секцию пехотного трюма в борт «Грозовой птицы». Через месиво обломков и тел я увидел ногу воина, наполовину скрытого упавшей балкой. Хаукспир, как призрак, то появлялся впереди, то исчезал. В мерцании единственной люм-полоски, раскачивающейся над головой, это походило на запись, сделанную сломанным пиктом. Морвакс поднял руку вверх – сигнал ждать.

Пришлось собрать каждый гран решимости, чтобы сделать так, тем более когда я увидел, что нога шевелится. Так слабо, так незаметно – но и мы стояли совершенно неподвижно, смотрели так пристально. Я уже мысленно видел чешуйчатые ботинки отца, тёмную морскую зелень брони, ниспадающий изумрудный плащ, клыкастую пасть внушающего ужас шлема, красные линзы которого излучают мощь и сострадание…

Вулкан…

Конечно, в темноте это разглядеть было нельзя, но я услышал стон, а потом другой звук, сверху.

Гвардеец Ворона посмотрел вверх.

Я заметил, что люм-полоска стала раскачиваться сильнее, будто на крыше что-то двигалось.

– Хаукспир, нужно идти к нему немедленно!

Переглянулись с Усабием. Ещё несколько секунд – и мы пойдём.

– Жди, – прошипел Морвакс, – что-то не...

Скрежет раздираемого металла разорвал тишину, и резкий искусственный свет полился сверху, где только что была крыша корабля. Магниево-белый свет стал рубиново-красным, когда слепь-охотник наклонился над проделанной дырой. Из тревожного рожка раздался несвязный вой тревоги и восхищения, когда он обнаружил добычу.

Нас.

– Убей его! – зарычал я и начал стрелять.

Разрывные патроны ударили по голове слепь-охотника, заставив отпрянуть. Светящиеся обонятельные ямки сжались. После следующей очереди он отпрянул и, как ошеломлённый боксёр, пополз назад, пока не скрылся из виду.

Воспользовавшись краткой передышкой, схватил Усабия за руку.

– Иди к Вулкану! – потребовал я. – Защищай его и, если сможешь, вытащи отсюда. Мы с Хаукспиром отвлечём эту тварь.

Возражений не было. Брат сделал, как сказано, и побежал по разрушенному коридору мимо дыры в крыше.

– Хаукспир! – закричал я, но Гвардеец Ворона уже приближался ко мне.

– Бежим, – сказал он.

– Мы должны

отвлечь его, чтобы...

– Скажи мне только одно, Саламандр, – резко перебил меня Морвакс. – Ты всё ещё мой союзник? Можешь ответить?

Не уверен, что имел в виду Хаукспир. Может, в своём временном апотекарионе он испытал слишком многое. Видел, что твёрдые как железо воины ломаются как хрупкий заржавевший металл, и теперь не доверял никакому солдату в состоянии стресса.

– Можешь рассчитывать на меня, брат, – уверил я, когда красный свет вернулся. – До конца.

Морвакс бросил быстрый взгляд через плечо и указал на ответвляющийся от грузового трюма тесно заставленный коридор: «Туда».

Я пошёл за ним, сердитое блеянье тревожного рожка звучало в ушах.

Внезапно волна жара ударила мне в спину. Наряду с клешнями Тёмные Механикум оснащали слепь-охотников разнообразным оружием. Подвесной огнемёт был предназначен для зачисток, и в свете дульных вспышек болтера я заметил на плечах чудовища ещё два крепления для орудий.

Может, автопушек, может, для чего похуже. Знаю, что на некоторых из шагоходов устанавливали паутинники, стреляющие мономолекулярной сетью, на других медленно убивающее радиационное оружие. Под твёрдой броней, покрытой керамитом, скрывался какой-то неизвестный биологический ужас. Слепь-охотники были частично живыми, частично механическими. И почти неуязвимыми для стандартного оружия. Когда мы с Хаукспиром бежали через заваленный грузовой отсек, спотыкаясь о трупы, цепляясь и обдирая броню о полуразрушенный корабль, я очень сильно хотел, чтобы у меня было что-нибудь помощнее болтера.

Монстр не погнался за нами после того, как огненный поток не смог нас убить. Просто не смог – помещения сбитой «Грозовой птицы» были слишком тесны. Вместо этого он нёсся по крыше. Слышно было, как когти зверя вцеплялись в корпус, когда он выслеживал нас своими сенсорами. Хоть их и называли слепь-охотниками, на самом деле шагоходы были далеко не незрячи. Во многих болезненных и зачастую фатальных стычках удалось выяснить, что используемые ими прожекторы содержат также био-сканеры и тепловые детекторы. Не знаю, почему свет менялся с белого на красный, но подозреваю, что какой-то генетический сбой органической части. Сейчас это не имело никакого значения. А то, что ни один легионер пешком не смог обогнать шагоход, и исходом столкновения могла стать лишь смерть охотника или добычи – имело. И шансы на выживание были предельно малы.

Я почувствовал, что последние тёмные крупинки в песочных часах моей жизни скользят вниз. Скоро они упадут, и я поклялся, что дам Усабию достаточно времени чтобы вытащить Вулкана отсюда и доставить в безопасное место. Пусть даже это будет последнее, что я сделаю в жизни.

Хаукспир остановился у конца коридора и посмотрел вверх.

– Что ты делаешь? – спросил я. – Мы должны заставить его следовать за нами. Если мы позволим схватить...

– Слишком поздно. Слушай, – ответил Морвакс, показывая когтем вверх.