Рождественские сказки
Шрифт:
Опушка пылала со всех сторон. К зимним звездам неслись стоны, крики и проклятья ханских баскаков, метавшихся по горящему лагерю, словно живые факелы.
Злобно ревя и воя, Змей-Горыныч захлопал крыльями, взлетел над землей и скрылся в ночи, появившись невесть откуда и умчавшись невесть куда...
А лес все горел. Высокое пламя освещало дальние стены города.
Наконец появился Святик.
– Я тебя обыскался!
– возмутился Тимофей.
– Чего это я должен за тобой
– На работе, - ответил Святик.
– Плохо, что ли, я поработал?! Ничего себе вышла роль, хоть и отрицательная!..
– Змей-Горыныч?!.. Оборжаться!..
– Получилось?
– Еще как получилось!
– Устал...
– пожаловался Святик.
– Поехали домой!
– Природу жалко...
– возразил Тимофей.
Щенок согласно махнул хвостом и - перевоплотился в пожарную помпу с насосом. Разбив тонкий покров льда, он качал воду из речки.
Лишь трещали догорающие головешки на черном снегу.
Тимка с удовольствием оказался бы сейчас дома. Но Рычаг Возвращения, заранее настроенный Филиппычем, был нацелен на другой век. В нем царствовал Иван Васильевич Грозный.
6.
За двести лет город Зуев вырос вдоль и вширь настолько, что на сей раз Телега Времени оказалась стоящей в черте города.
– Есть хочется, - сказал Тимка.
– Да, чего-нибудь пожевать не помешало бы, - проглотил слюну Святик. Они огляделись.
– Неужели столовая?!
– обрадовался Тимка, завидев невдалеке добротную избу, из трубы которой валил густой жирный дым.
– Это не столовая...
– разочарованно сказал Святик, прочтя вывеску над крыльцом.
– Какой-то "Кабак"...
Тимка спрыгнул с Телеги:
– Кабак тоже сгодится!.. Вот только...
– он заколебался, - чем платить будем?..
– Заплатишь мной, - предложил Святик, намереваясь тут же перевоплотиться в старинную копейку.
Перед избой собрались хохочущие горожане. Посреди толпы Тимка и Святик увидели ширму в красный горошек, надетую прямо на скомороха-кукольника, как барабан. Шло представление с Петрушкой.
– Царь Иван Грозный
государь сурьезный.
– пел Петрушка своим пронзительно-скрипучим голоском.
Свой народ любит
топором голубит.
Нет нигде дорог грязней.
Нет нигде царя грозней!
После каждой частушки горожане награждали куклу и скомороха громким смехом и поощрительными возгласами.
– Для народу хороши:
кистени и бердыши,
самострел и скорый суд,
кандалы и цепи с пуд,
да ружья-пищали,
чтоб от страха все пищали!..
– А-ну, пшел отсюда!
– выскочил на крыльцо кабатчик.
– Опричников накличешь! Беды не оберешься!.. Ступай в другое место зубы скалить!..
Толпа дружно на него зашикала, а Петрушка продолжал костерить царя:
– Это только, братцы, встарь
был с народом государь.
Нонче царь пошел не тот:
сам - в парче, в дерьме - народ!..
Тимка только достал фотоаппарат и успел сделать один фотоснимок, как внезапно раздались чьи-то бравые выкрики:
– Гойда, гойда!
Горожане тут же бросились врассыпную.
Кабатчик вбежал в избу, крепко захлопнул за собой дверь.
Тимка и Святик схоронились за забором.
Из-за угла выскочили три всадника. Это были опричники - личные воины Грозного царя, которые творили по всей Руси - чего хотели. К их седлам были привязаны собачьи головы.
– Какой кошмар!..
– Святика аж передернуло.
Всадники окружили кукольника. Один из них, самый рослый, нагнулся, поднял его за шиворот и, вытащив из ширмы, бросил перед собой поперек лошади.
– Гойда, гойда!
– закричали они, и копыта вновь застучали по мерзлым сосновым бревнам.
Поднялся ветер. Он закружил в воздухе снег, завьюжил следы подков, замел ширму посреди пустой улицы...
Святик приподнял одно ухо:
– Там кто-то плачет...
Они с Тимкой подбежали к брошеной ширме.
Под ней, весь запорошенный снегом, сидел Петрушка и, покачиваясь из стороны в сторону, жалобно выл:
– Был я вредный,
теперича - бедный,
разбит, простужен,
никому не нужен!..
Без Петрухи-скомороха
ох, как тяжко! Ой, как плохо!..
– Не плачь, - сказал ему Тимка.
Петрушка поднял голову.
– Я не плачу... Я страдаю.
– Он громко шмыгнул своим красным носом, который стал ещё краснее от слез.
– Не страдай, - попросил Святик.
– Мы поможем.
Петрушка хотел громко расхохотаться, но лишь печально улыбнулся:
– Зарубило злодейство
скоморошье действо!
А ведь как жили!
Песни пели,
стишки творили,
царя ругали,
вот и - пропали!..
– Ничего не пропали!
– стал утешать его Тимка.
– Знаешь, где твой кукольник?
– Знаю, - ответил Петрушка.
– В острог его повезли, куда ж еще?!.. Мы с Петрухой там уже были. За бродяженье. "В другой раз попадетесь, - грозили нам, - язык вырвем." А какой кукольник без языка?..
– Далеко до острога?
– Весь путь - в одну шутку, - грустно пошутил Петрушка.
– Ну, так полезай ко мне!
– и Тимка помог ему забраться в карман своей куртки.