Рождество с тобой (сборник)
Шрифт:
— Я думаю, ты получишь один подарок от Санты, как и в прошлом году. — говорю а, глядя ей в глаза.
— Ну, некоторым ребятам в моем классе он подарил сотню.
— Ну, я не знаю, что происходит в домах твоих друзей, но мы, Саттоны, ценим тот единственный подарок, который приносит нам Санта. Знаешь почему?
Она качает головой.
— Потому что это означает, что дети, которым повезло меньше, тоже получат подарки. Если бы ты и твои одноклассники получили по сотне подарков, сколько бы их было?
—
— Как ты думаешь, тебе нужно много подарков? Или было бы неплохо поделиться ими с другими детьми, которые, возможно, не смогут получить столько же от своих мамы и папы?
Руби на мгновение задумывается.
— Я думаю, что хотела бы поделиться.
— Вот это моя девочка.
Я помогаю ей спуститься, поднимаю елку и перекидываю ее через плечо, надеясь, что не сломаю ни одной ветки. Руби идет впереди, болтая о том, как она собирается сказать Санте, что ей нужен только один подарок.
Как только переступаю порог, я сразу чувствую себя дома. Возможно, это покажется глупым, но из-за того что, я не был здесь полтора месяца, я совсем забыл, как чудесно быть дома.
Я глубоко вдыхаю, пытаясь запечатлеть сладкий аромат этого места в своей памяти, чтобы, вернувшись позже в свою квартиру и уткнувшись взглядом в потолок, мог вспомнить его и другие счастливые моменты, которые обязательно произойдут сегодня вечером.
— Рори?
— Хм, что?
Гвен стоит в арке, отделяющей гостиную от остальной части дома.
— Я спросила, собираешься ли ты зайти в дом, или будешь стоять там всю ночь с елкой в руках.
— О, извини.
Я не говорю ей, что был захвачен моментом. Не хочу давить на нее или заставлять чувствовать себя виноватой. Меньше всего я хочу, чтобы она закрылась, вернулась в свою раковину. У нас наконец-то наметился прорыв в отношениях, и я должен продолжить на том же уровне.
Гвен уже заранее установила подставку для елки, так что мне остается лишь ее закрепить.
— Подержи ее, пожалуйста.
Она делает, как я прошу, а я опускаюсь и затягиваю винты на основании.
— Ровно?
— Да, идеально.
— Еще нет, мамочка! Нужно ее украсить! — кричит Руби откуда-то сзади.
Я встаю и отряхиваю с брюк иголки, прежде чем подойти к Гвен.
— Да, мамочка. Ни одна елка не обойдется без гирлянд, огоньков, школьных украшений и Санты на верхушке.
Я кладу руки ей на бедра, и по ее резкому вдоху, понимаю, что ей нравится. Она подходит ближе — так близко, что мне нужно лишь слегка наклониться, чтобы поцеловать ее, но я не двигаюсь. Какая-то часть меня боится. Я не настолько самоуверен, чтобы думать, что раз уж я здесь, она готова все забыть.
— Все украшения в коробках. Я уже принесла их из подвала. — Когда она нервничает, то говорит тихо.
Я решаю немного умерить проявление чувств, и, возможно, подождать, пока она сама
— Я начну развешивать гирлянды, а ты…
— …Я принесу угощение, — говорит она, заканчивая мою фразу.
Я смотрю ей вслед, а потом поворачиваюсь к елке. Руби стоит рядом и широко улыбается. Покачав головой, я начинаю рыться в коробке и вытаскиваю гирлянду с белыми огоньками, которую плотно замотал в прошлом году.
Гвен возвращается с подносом с горячим шоколадом, печеньем и, конечно же, имбирными пряниками, о которых я так мечтал.
Включив гирлянду, я отступаю назад и смотрю, как мои девочки приступают к работе. Они танцуют, развешивая украшения на елке. Не важно, если наша дочь повесит все игрушки в одном месте. Как только она окажется в постели, Гвен внесет некоторые коррективы, чтобы исправить ситуацию.
— Дамы, выглядит чудесно, — говорю я им, откусывая печенье.
— Смотри, не съешь все, папочка.
— Прости, ничего не могу с собой поделать. Я обожаю мамину выпечку.
Гвен пытается скрыть это, но я вижу, как она краснеет. Еще один минус мне, как мужчине. Я забыл, как делать комплименты своей жене. Говорить ей, что она красивая, что еда, которую она готовит, вкусная, или благодарить ее за то, что она гладит мою одежду.
Я принимал все, что она делает, как должное, и это необходимо изменить, особенно если я собираюсь доказать, что достоин ее любви.
Когда все украшения уже развешены, Руби приносит мне фигурку Санты, которую нужно разместить на макушке. Я высоко поднимаю ее и подхожу как можно ближе к дереву. Руби вешает Санту на самый верх, а Гвен подключает его к розетке.
— Давай выключим свет, — говорю я Гвен, отходя с Руби к стене.
Гвен нажимает на выключатель, и люстра, как и светильники на журнальных столиках, гаснут. Становится темно, но свет луны немного проникает в комнату.
— Сейчас, мамочка.
По команде Руби Гвен включает огоньки на елке, которые волшебным образом освещают нашу гостиную. Руби начинает хлопать в ладоши и ерзать, так что я ее отпускаю. Она танцует вокруг, и поет о том, что в город едет Санта.
Через несколько минут мы с Гвен говорим Руби, что пора спать. Она начинает ворчать и делает самое печальное лицо на свете.
— Ну же, Руби. Я уложу тебя, — говорю я.
— Я не устала.
— Поцелуй маму на ночь, — говорю я ей, не собираясь ей подыгрывать.
— Спокойной ночи, Руби. Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Надув губы, Руби направляется в свою комнату, бормоча что-то о том, что жизнь несправедлива. Если она думает так сейчас, то ее ждет жестокое разочарование, когда она подрастет.
После того как Руби переоделась и сходила в ванную комнату, я укладываю ее спать. Она берет книгу с прикроватного столика и протягивает мне.