Розовый Дождь
Шрифт:
Длинные суковатые ветви пронзали как копья тварей насквозь, длинные коренья хватали их за ноги и топтали, кустарник выстреливал ядовитыми шипами. А сзади уже подходили подкрепления из дреонов - более чем семифутовые великаны, в полтора раза выше человеческого роста, покрытых древесной корой вместо кожи и листьями вместо волос, с ветвями вместо рук и корнями вместо ног - но в целом больше напоминавших людей, чем деревьев. А из болот восстали древние как сам лес болотные хмари - чудовищные зеленоватые как само болото твари, с виду как разлагающийся труп с длинными бледными волосами до пояса. Дреоны одним ударом своих суковатых рук сбивали головы с нападавших, а одним движением обоих рук разрывали их напополам. Хмари затаскивали их в болото и топили там. Но и твари сражались с упорством одержимых. Они даже не
Бой кипел почти по всему периметру Леса. Оставляя тысячи и тысячи убитых, Тьма продолжала медленно, но верно идти вперед...
Кора с бессилием и яростью побежденной видела, как умирает её царство, но поделать ничего не могла. Безумный удар в самое сердце Тьмы полностью лишил её сил и здоровья. Знай она, с какой колоссальной мощью она столкнется, она бы сто раз подумала бы... Впрочем, а как ещё остановить ЭТО?
– Милена, доченька...
– тяжело дыша, тихо сказала Кора, облокотившись на кусок белого камня от окончательно рухнувших Священных Развалин Храма Луны, которые как исполинская корона венчали череп Лысой Горы ещё совсем недавно.
– Возьми Марину - в-о-о-о-он там она лежит и ступай в Потаенные Ходы. Проследи, чтобы людей отправили для пущей безопасности в Морское Царство... Будь умницей...
Милена, которой уже удалось унять кровь из носа, широко выкатила глаза, уставившись на приемную мать.
– И... что... это... значит? Уж не умирать ли ты тут собралась, а?
Кора лишь улыбнулась, но ничего не ответила.
– А как же пророчества Черного Камня?
Кора опять улыбнулась.
– Черный Камень - это вероятность, но не предопределенность. Он показывает наиболее вероятный сценарий развития событий, но не предопределяет ничего, дочка... Ступай, пока они не отрезали путь к отступлению... А мы, в крайнем случае, попытаемся если что - прорваться с воздуха...
– Глупости! Ты прекрасно знаешь, что если сила Черного Камня не уничтожила Тьму, то и вы через неё не пролетите - это все равно что мухе пытаться прорвать сеть паука!
Кое-кто из Охотниц уже более менее пришел в себя, помогали друг другу подняться, унимали кровь, перевязывали раненых, некоторые с немым вопросом смотрели на свою Королеву - "мол, что дальше будем делать?".
Кора волевым движением оторвалась от опоры:
– Будем воздвигать рубеж обороны здесь, на Лысой. Дадим здесь последний бой. Если этот рубеж падет - разрешаю каждой прорываться из окружения как сама умеет. А пока потрудитесь восстановить цепь, сестры!
Первой в цепь встала Милена...
...Почти сутки армия "Зеленого Братства" скакала без передышки. В погоне за блудными караванами беженцев, Гастон зашел далеко к югу. И вот теперь предстояло покрыть колоссальное расстояние - почти в 70 миль, тогда как обычный дневной переход армии с обозом и пехотой - 30 миль, не больше...
– Бросить к муринам обоз. Оставьте две сотни пехотинцев охранять добро. Остальные пехотинцы - пусть садятся на запасных лошадей. Те, кто не умеет быстро ездить верхом, пусть остаются с обозами. Мы не успеваем!!!!!!!!
– кричал Гастон, едва не подпрыгивая на вороном жеребце, так и рвущемся в поход, ржащем и кусающим удила.
Пришлось бросить обоз с продовольствием, палатками, бытовыми вещами, серебром. Осталось охранять его почти пятьсот человек - просто очень многие лучники ещё не научились как следует ездить. Они краснели от стыда, но в поход уйти со всеми не могли...
Оставшиеся скакали как на пожар. Многие лошади пали от бешеной гонки, многих пришлось бросить. Если б оставались запасные... Но Гастон решил, что лучше будет пожертвовать частью лошадей, чем оставить всю пехоту с обозом... Лишившихся лошадей воинов пересаживали вторым седоком на оставшиеся, отчего эти лошади, не выдерживая нагрузки, падали ещё чаще... В общем, до пункта назначения добрались едва ли с половиной от имевшихся лошадей, но зато за сутки покрыли все 70 миль. Благо, никаких нападений не было...
На Гастона было страшно смотреть. Выпученные горящие черным огнем глаза, напряженные скулы, вцепившиеся в поводья скрюченные пальцы - сплошной пучок энергии, такой бешеной, что тысячи мужчин скакали за ним, не подавая ни голоса протеста или сомнения. Страшно было даже вообще подать голос. Казалось, этот человек испепелит говорящего одним взглядом... Верный оруженосец Асмунд скакал рядом, не отставая ни на вершок. За прошедшие две недели со дня их первой встречи трудно было узнать в этом мрачном, собранном воине, потерявшего и дом и семью, вчерашнего юношу-несмышленыша. Он постарел за две недели лет на двадцать. Но все его мысли были сейчас там, на Лысой Горе, с Миленой... "Я не позволю себе её потерять, как всех остальных... Только через мой труп, только через мой труп... Пусть весь мир провалится в преисподнюю, но Милену я спасу, обязательно спасу...". И у переносицы Асмунда показалась его первая морщинка... А о чем думал Малыш Рольф - не знал никто. Кто-то бы даже и сострил бы - что - разве может пивной бочонок думать? Но чело Рольфа тоже было мрачным. Все понимали, что завтрашний бой будет для очень и очень многих - последним. Шутки кончились - перед ними уже будет не банда из пары сотен блуждающих мародеров, а многотысячная организованная армия, которая никого не берет в плен, ни с кого не берет выкупа, цель которой только одна - уничтожить, спалить, сожрать, разрушить... Это армия абсолютного зла, не знающего пощады...
Когда до Древляндии оставалось всего ничего, судя по карте, которую у себя в голове периодически вызывал Гастон, прикасаясь к анализатору на среднем пальце, Гастон велел сделать привал - дать отдохнуть час-другой и лошадям и людям перед боем - скакали ведь почти всю ночь... Люди падали на траву не раздеваясь, не раскладывая палаток (которых и не было - остались в обозе), и тут же засыпали, кони жадно накидывались на островки жухлой травы посреди выжженной черной гадостью пустыни. Мертвые деревья угрожающе подняли свои сухие суковатые ветви, как бы предупреждая воинов о том, что дальше идти не следует. Все было тихо, мертво, гадко...
Гастон с командирами отрядов, поручив своего вороного заботам Асмунда, поднялся на близлежащий холм и планировал операцию. Руки у него слегка дрожали, сердце учащенно билось - это было первое его НАСТОЯЩЕЕ сражение... Не вылазка, не стычка, не ночная диверсия, а НАСТОЯЩАЯ битва. И он - нервничал.
С холма даже невооруженным глазом было видно, как на горизонте колебалась завеса сплошной Тьмы, издалека напоминая тучи от дыма лесных пожаров. За Завесой видно ничего не было - даже Лысую Гору, которая обычно виднелась высоко-высоко над лесом со своей короной из обломанных камней. Гастон на походном столике воспроизвел магическую карту-иллюзию. На мерцающей голубой поверхности было видно, как зеленое море было по всем сторонам изъедено черными пятнами, как гангрена пожиравшими все новые и новые участки зеленого пространства. Особенно плохо дело было с западной и южной стороны - здесь зеленое море было почти полностью съедено чернотой, с севера и востока - только по краям.
– Гм...
– протянул Гастон.
– Значит, можно сделать вывод, что источник этой черной гадости - кто бы он ни был - находится где-то здесь - Гастон провел рукой по зоне наибольшей концентрации черноты в юго-западной части.
– Значит, туда и бить будем всеми силами, братья... Сами понимаете, нас слишком мало, чтобы бить по всему фронту - ударим только по трем направлениям - с юга, с запада, и с юго-запада. Причем юго-западной направление будет главным.
– Кто возглавит удары? И кто будет бить по главному направлению?