Розы в декабре
Шрифт:
были черные вьющиеся волосы, откинутые назад, широкие лбы и
золотисто-коричневая кожа. Мальчики круглолицы, девочки отличались изысканными
аристократическими чертами полинезийских красавиц. Виктория, восхитительная
девочка двенадцати лет, уже вступала в пору зрелости. Элизабет выглядела
взрывчатой смесью ангелочка с бесенком. Уильям имел вид весьма серьезный, что, возможно, объяснялось очками. Джеймс выглядел немного неуверенным в себе, видно
было, что он растет без матери.
От них не исходило ни малейшей враждебности или раздражения, но Фионе еще
предстояло испытать и естественность, и царскую снисходительность маори. После
того как дети поздоровались с гостьей, все гурьбой бросились к Эдварду. Он
собрал их в стайку и, подталкивая, ввел в большую гостиную, где уже был накрыт
стол к чаю. Перед камином стояло кресло на колесиках, а в нем прямая и строгая
мисс Феба собственной персоной.
Эдвард Кэмпбелл достаточно красочно описал ее, не упустив ничего, вплоть до
бархатного жакета с шелковой тесьмой. У нее был пристальный проницательный
взгляд уверенного в себе человека. Фиона почувствовала, как пожилая женщина в
мгновение ока внимательнейшим образом изучила ее с ног до головы, отметив про
себя все: и ее мокрые волосы, собранные в узел, и влажный плащ, и туфли, утратившие глянец и ободравшиеся о палубную обшивку. Впрочем, ее вид был, судя
по всему, более выигрышный, чем ежели б она явилась разодетой с иголочки.
Элизабет обеспокоенно спросила:
— Мисс Макдоналд, вам сначала необходимо отправиться в свою комнату, или мы
можем сразу сесть за стол? Эмери заверила, что еда не остынет, но мне б не
хотелось все пересушить.
— Мисс Макдоналд насквозь промокла, нас таки захлестнула пара хороших волн… —напомнил Эдвард.
— Я прекрасно тебя понимаю, Элизабет, — твердо заявила Фиона. — Мой плащ меня
вполне защитил. Я тоже умираю с голода. Если можно помыть руки… я вся в
собачьей шерсти… да снять плащ — я готова садиться.
Элизабет с благодарностью посмотрела на нее: — О, спасибо. Знаете, сколько беспокойств, когда приходится за всем в доме
смотреть, правда ведь?
Фиона кивнула:
— А после еды я была бы благодарна, если б вы мне тут все показали, ладно?
Она надеялась, что мистер Эдвард поймет намек: лучше компания детей, чем его.
Еда была отличная: овощной суп, жареные колбаски, пирожки с беконом и яйцами, груда дымящихся хрустящих тостов и праздничное изобилие пирогов — и все
домашней выпечки.
— Эмери мастер на все руки, — заметила Фиона.
Эдвард посмотрел на нее:
— Кухня не главная ее заслуга. Прежде всего она прекрасная жена.
Должно быть, его разочарование в женщинах, решила про себя Фиона, не
распространяется на женщин-маори. Она заметила также, что у строгой и
несгибаемой мисс Трудингтон есть слабое место. Она ненавязчиво помогала
маленькому Джеймсу резать ножом пирожок с беконом и яйцами. Видно было, что он
еще не привык пользоваться другими приборами, кроме ложки. Надо признать, у
мисс Трудингтон получалось все очень хорошо, учитывая, что пальцы ее плохо
слушались.
Ребята были буквально начинены вопросами. Детей интересовало все: Нью-Йорк, Сан-Франциско, Гонолулу, Фиджи. Вместе с тем Фиона была рада, когда обед
кончился и появилась возможность избежать ненавязчивых, но настораживающих
похвал мисс Трудингтон и двусмысленных комплиментов Эдварда. Она прекрасно
понимала, что, как бы естественно и дружелюбно ни вел он себя при них, в
глубине души Эдвард беспрерывно осуждает ее. Когда все встали из-за стола, Фиона улыбнулась:
— Первым делом, полагаю, нужно разделаться с посудой. Давайте очистим тарелки.
— Эмери сказала, — подала голос Виктория, — что сегодня как исключение мы можем
оставить их на сервировочном столике, а утром она все сделает сама.
— Не кажется вам, что это нечестно? — бросила Фиона. — Ей же надо еще накормить
завтраком троих приезжих. Давайте-ка лучше все помоем.
Она подумала, что Эдвард вмешается и скажет, что детям пора в постель и все
такое прочее, лишь бы перечить ей, но вместо этого услышала: — Отличная идея. — И он первым стал собирать тарелки.
Кухня была величиной с ангар. Фиона с удовольствием осмотрела бы ее более
обстоятельно, но решила, что первым делом надо разделаться с посудой. Вот это
да, Эдвард вооружился кухонным полотенцем! Она мыла крайне быстро, как привыкла
в интернате для детей-инвалидов, не переставая разговаривать со всеми.
— Я запомню, куда вы их складываете, — заметила она, передавая последнюю
тарелку, — чтобы завтра легко все найти.
— Так вы готовы к подобной ежедневной работе? — сухо поинтересовался Эдвард.
— Конечно. Я так понимаю, все это лежит на жене Тамати, но ведь ей надо еще и
собственный дом вести.
— Само собой, но она поможет вам, особенно на первых порах.
Фиона кивнула:
— Я думаю, пара дней, и я включусь во все. Не может же она все время тащить