Розы в декабре
Шрифт:
Перехватив взгляд дяди, Виктория стала поспешно переставлять тарелки.
— Виктория, милая, если у тебя есть что сказать, говори, пожалуйста, громче, чтоб все слышали. Шептаться за столом неприлично.
Виктория беззлобно откликнулась:
— Это никому не интересно, дядя Эдвард. Фиона торопливо бросила Виктории: — Принеси, будь добра, пудинг, Вики. Кому как не тебе разрезать его — ты же его
делала.
Лучшего способа умаслить Эдварда нельзя было придумать. Он привез с собой уйму
газет: через Уэйнвуд-Хиллз проходила дорога, так что с почтой там было гораздо
лучше. Кроме того, он долго беседовал по телефону с врачом из Ванаки.
— Эмери можно разрешить подниматься, Фиона. Не больше часа на первый раз.
Выздоровление у нее будет не такое уж быстрое. Если хоть что-нибудь не так, снова в постель. За ней нужен хороший присмотр и никаких нагрузок до родов. Так
что, боюсь, помощи вам ожидать не от кого.
Фиону это не особенно огорчило.
— Пока все идет неплохо. Мисс Трудингтон двигается гораздо больше, а я сделала
расписание обязанностей для детей.
Они запирали двери, перед тем как разойтись на ночь.
— Я это заметил. Массаж подействовал, не так ли?
— Да, но многое связано с травмами ее молодости. Мы с ней беседовали, и теперь, как мне кажется, она от многого освободилась. Во всяком случае, она стала
обращать внимание на свой внешний вид, а это уже кое-что.
Эдвард поднял брови:
— Ах, вы еще и психолог? А как насчет вас, Фиона Макдоналд? Врач, исцелился
сам.
В его тоне не было ни малейшей неприязни. И сейчас его слова действовали на
Фиону как-то совсем по-другому. Она вдруг осознала, что с этим сегодняшним
щедрым даром развеялись все ее обиды. Их глаза встретились.
У Фионы вдруг пресеклось дыхание. Она попыталась взять себя в руки. Если
что-нибудь и смягчило сурового хозяина “Бель Ноуз”, так это визит к Деборе
Уэйнвуд и изменившаяся ситуация. Дебора, его первая любовь. Первая? Что она
этим хотела сказать? О чем она вообще думает? Дебора, его первая и единственная
любовь. Но какое до всего этого дело ей, Фионе Макдоналд?
Глава 7
Не прошло и трех дней, как Фиона, закончив занятия с детьми, увидела на
горизонте всадника. Она пекла на кухне блинчики. Для детей это всегда было
сюрпризом. Они крутились вокруг нее, посмеиваясь над ее неловкими движениями, когда она пыталась переворачивать их, подкидывая. Наконец она выложила их на
тарелку поближе к горящей печке. Дети уписывали блинчики с лимонным соком и
сахарным песком и еще с золотистым сиропом, так что руки и физиономии у всех
были ужасно липкие. Фиона внезапно увидела в дверях Эдварда.
— А мне можно? — спросил он.
— Попроси Фиону сделать еще, — сказал Уильям. — У тебя волчий аппетит.
Эдвард разделался с третьим блином и потянулся за четвертым, как вдруг Фиона, выглянув в окно, сообщила:
— К нам гости.
Все повскакали из-за стола и сгрудились у окна.
— Дебби и Эндрю, ее брат, — решил Эдвард. — Они обещали заехать и не
откладывать визит в долгий ящик, но никак не думал, что так скоро. — Он
засмеялся и обратился к присутствующим: — Лучше разделаться с блинчиками до их
прихода, им это на один зубок. — Он повернулся к Фионе: — Вот у них аппетит
волчий — это точно. Как там у нас, есть что-нибудь посущественнее в кастрюле?
Внезапно подала голос мисс Трудингтон:
— Можно не спрашивать, Эдвард. Тут Фиона точная копия твоей бабушки: ее
врасплох не застанешь. У нас гости на голову не сыплются, но к любой
неожиданности Фиона готова. Банки из-под бисквитов пусты не бывают. Ты даже
представить себе не можешь, как тебе повезло. И при всем том она умеет быть
экономной: лишнего куска свиньям не выбросит.
Эдвард зашелся от смеха.
— Нет, Труди, ты настоящее сокровище. Ну какая современная девушка, скажи на
милость, считает за комплимент ссылку на лохань для свиней?
Мисс Трудингтон вытаращила на него глаза.
— А Фиона что, современная девица?
Эдвард хмыкнул:
— Труди, если б ты видела ее, как я в первый раз, ты б решила что она
ультра-современная… и не сравнивала ее с бабушкой Кэмпбелл!
Впервые Фиона не почувствовала в его словах яда.
Эдвард намазал золотистым сиропом последний блинчик и сказал: — Ну, пойдемте встречать гостей.
Фиона достала суповую кастрюлю и поставила на плиту. Затем пошла вслед за всеми
к крыльцу.
Для человека, целый день не слезавшего с лошади, Дебора Уэйнвуд выглядела на
диво свежей и прелестной. Фиона сообразила, что она, должно быть, остановилась
у ручья и привела себя в порядок. Надо признать, это был великолепный квартет: брат с сестрой и пара красивейших скакунов — вороной и серый в яблоках.
Эдвард помог Деборе сойти с лошади, представил ее и снял седельные сумки. Дети
были исключительно спокойны и вежливы. Фирна же почувствовала беспокойство. Уж
очень хорошо они держали себя до сих пор, уж очень разумно вели, несмотря на
выпавшие им тяжелые испытания.
Дебора Уэйнвуд была прелестна: золотистые волосы с пепельными прядками, поднятые наверх небрежной копной, глаза такие же серые, как у Эдварда, но их