Розыгрыш с летальным исходом

Гусев Валерий Борисович

Свет фар становился все ярче и определеннее, метался по сторонам, чутко отзываясь на все неровности нашей дороги, прыгал по стволам и кронам берез. Они радостно вспыхивали в ответ ярко-белым и изумрудно-зеленым.

Я нащупал пистолет в кармане куртки.

– Кого это несет?
– недовольно проворчала Яна, выходя на крыльцо.
– Вот уж ни к чему. У нас и так бокалов всего два осталось.
– Янка настолько втянулась в деревенскую жизнь, что большие чайные чашки называла по-местному - бокалами.

– А

сколько их было-то?
– невинно спросил я, закуривая.

– Ты на что намекаешь? Да они у тебя сами по себе на полке перелопались. От старости.
– Янка кинула пытливый взгляд на остановившуюся у калитки скромную «девятку».
– Семеныч приперся… Не сказочный принц, однако. Я не права?

Семеныч - мой старинный приятель, бывший офицер КГБ, порвавший со своей службой в эпоху перестройки. Мы немного дружили, несмотря на далеко не лучшие отношения наших ведомств. Но личных взаимных претензий у нас не было. Тем более сейчас. Когда мы оба - бывшие. Оба ли?

Семеныч вышел из машины, распахнул навстречу Янке обьятия.

– А у нас жрать нечего, - с откровенным гостеприимством предупредила его Яна.

– А выпить найдется?
– Он достал из машины сумку, широко зашагал к крыльцу.
– Кроме чая, разумеется, - опасливо обошел шумевший самовар.

– Смотря по тому - сколько, - уклончиво отозвалась Яна.
– Ты, вообще, надолго?

– Я, вообще, навсегда.
– Семеныч поклонился Нильсу, прижав руку к сердцу.
– Приветствую вас, низверженный крысиный король.
– И прямиком - на кухню.

– Э-э-э!
– Яна придержала его за рукав.
– Что значит - навсегда?

– Испугалась?

– Растерялась, - опять уклонилась Яна.
– У нас всего два чайных бокала осталось.

– А мне они ни к чему. Рюмки-то не все перебила?
– Семеныч стал разгружать на стол сумку.

Янка одобрительно следила за движениями его рук и прямо на глазах теплела.

– Все, что ль?
– вежливо спросила она.
– Негусто, Семеныч. Ежели навсегда.

Нильс, распахнув ногою дверь, внес самовар. Хорошо и уютно запахло дымком.

– Ты погоди, старина, с чаем, - распорядился Семеныч, выставляя бутылки.

За столом Янка трепетно ухаживала за ним, подкладывая лучшие куски с таким видом, будто все эти закуски она сама наготовила. Специально к его приезду. Три дня от плиты не отползала. Семеныч посмеивался.

– Серый, - сказал он, когда притормозили с водкой и Янка придвинула к нему один из уцелевших бокалов с чаем.
– Ты ведь сейчас в отстое? Надо кое-куда сходить.

– Сходи, - сказал я.
– Не заблудишься. За сараем. Будочка. Между рябинкой и кленом.

Семеныч хмыкнул. Янка с возмущением его поддержала:

– Ты что, Серый! Он в такую даль для этого, что ли, ехал? Да, Семеныч?

– Не под березку сходить, - объяснил Семеныч, - а на яхте. Кое-куда.

– А точнее?
–

Мне чашки не хватило, и я налил себе, что же делать, еще рюмку водки.

Семеныч завистливо глянул и прямо спросил Янку:

– Ты мне нарочно чашку подсунула? Да еще с трещиной.

– Позаботилась, - вежливо, но как-то двусмысленно объяснил король в изгнании.
– Пока она еще цела.

– Так куда плыть-то?
– не выдержал я.

– На острова Общества.

– Какого еще общества? Книголюбов, что ли?

– Нет, совсем даже наоборот. Это где Таити. В Тихом океане.

– И не выдумывай!
– вспыхнула Яна.
– Куда ты его тащишь? Он только-только остепенился. Смотри - хозяйство какое.
– Она с гордостью повела рукой, указывая на старые стены.
– Посуду новую купим, небьющуюся. Козу скоро заведем. Нам Нильс Хольгерссонович обещал.

– Яков Ильич, - мягко поправил Нильс. И застенчиво подтянул к себе рюмку, до чая он тоже не велик был охотник.

– Так я вас всех зову, - сказал Семеныч.
– Без козы только.

– И меня зовешь?
– ревниво уточнила Янка.
– Это совсем другое дело.

– А посуда? Хозяйство?
– попытался я ухватить ее за подол. Мне совершенно не улыбались какие-то там общественные острова в каком-то там Тихом океане.
– А коза? Небьющаяся?

– На хрена она нам!
– И в Янкиных глазах я прочитал откровенное продолжение фразы: «У нас козел есть!»

Но вот когда мы влипли в эту поганую историю, я действительно обозвал себя старым козлом за то, что в тот вечер не встал, не взял Семеныча под руку, не вывел его во двор и не усадил пинком в машину…

Семеныч, однако, неплохо знал свое дело. Вспомнил молодые годы, нестареющие методы вербовки агентуры - подливал, льстил и рисовал заманчивые картины. Обещания давал. Соблазнял жемчугами в море. Алмазами в пещерах.

И добился-таки своего. Янка вскочила, опрокинув стул, и пошла собирать вещи.

– Не спеши, - окликнул ее Семеныч.
– Время еще есть. До осени.

– А чего откладывать?
– возмутилась Яна, тут же забыв про хозяйство, козу и небьющуюся посуду.

– Нам на место надо в январе прибыть. В разгар лета.

– Не наливай ему больше, Серый, - посоветовала Яна.
– Он уже времена года с месяцами путает.

Семеныч терпеливо объяснил ей, что в тропиках лето бывает, как правило, зимой.

– И что?
– недоверчиво спросила Яна.
– Там в это время тепло? В этих твоих тропиках? Купальник брать?

– И валенки, - посоветовал я.
– Январь все-таки.

ТУРФИРМА «КОЛУМБ»

Вот, Серж, французы свой вклад внесли, - кивнул на стоящую на полу упакованную стопку книг.
– Инструкция, так сказать. Ихний консультант посоветовал. Не хмурься, толково.