Рубеж-Владивосток
Шрифт:
А я жду, что за мной наряд гусарский приедет, и в штаб полевой поеду под конвоем втык получать. Хорошо у меня служба началась: драки за деньги, нарушения границ поста. Только не об этом моё сердце болит.
— Красивая барышня, братцы, — говорю, как на духу. — И не ясно городская, аль нет. Лицо, как у ангела, глаза, что морская лагуна. Волосы длинные, светлые–светлые, блестят, что шёлк. У берега встретились. Странной показалась, закрытой, быть может, злой. На меня, на весь мир, не знаю. А я смотрю на неё и глаз оторвать не могу. Прекрасней девушки в
Вздохнул.
— И как? Подошёл? — Переспрашивают с придыханием и горящими глазами.
— Да подошёл, а она ни «да» ни «нет». Даже обнял случайно.
— Это как??
— Да упала на грудь сама, а потом оттолкнула.
— Да влюбилась, Андрей, ты парень видный,– заключил матёрый казак, который меня и вязал ночью.
Чаю подали. Поблагодарил за заботу.
— Да ты пей, пей. Может, самогоночки?
— Да куда мне пьяным на ковёр, — усмехнулся горько.
— Так и чего ты ночью с ума сходил? — Переспрашивают.
— Да мы с товарищами в город поехали, — рассказываю. — А она взяла да в наш лагерь нагрянула про меня спросить. Ну там ей и сказали без задней мысли, что я по барышням с друзьями поехал. В общем, разминулись. И очень некрасиво вышло. Вот я и рванул сказать ей, что нет у меня никакой другой женщины.
Ответил. Завздыхали казаки.
— Даааа, дела, — протянул матёрый.
— Братцы, может, поможем горе любовнику? — Высказался кто–то.
— Слушай, Андрей. Думаю, товарищи не возразят, — начал поручик, почёсывая затылок с фуражкой набекрень. — Не будем мы тебя сдавать. Твои приедут, скажем, что обознались и всё тут. Никто не против ведь, товарищи?
Казаки поддержали командира. Цветов полевых мне насобирали за три минуты целый букет! Разноцветный, пышный! И где столько цветов всяких нашли, ума не приложу.
— Неловко, братцы, — затушевался, принимая букет. — Не будет ли это слишком напористым?
— Напористо, это когда гусары сразу руки лобызать начинают и за талии хватают в танцах, — посмеиваются. — А это по–нашему, по–казачьи. Попробуй, Андрей. Барышни цветы любят. Езжай с Богом к барышне своей.
— Спасибо, братцы, — поблагодарил, на душе потеплело.
Мундир дотёрли на мне, расчёску одолжили. Саблю вернули в целости и на коня посадили в дорогу, как жениха.
— А вы не знаете, братцы, чёрный мехар не вылетал сегодня? — Спросил уже с седла.
— Да летают туда–сюда, кто их разберёт? — Ответил один казак.
— Час назад улетело два, — ответил другой уверенно. — Окрас не разобрать было.
Попрощался с казаками, сердечно поблагодарив.
Рванул было к базе меха–гвардейцев, а оттуда по параллельной посадке метрах в ста группа выбежала, в которой я новобранцев узнал. Заключив, что они на тренировочный пляж направились, развернул коня и вперёд них рванул.
Похоже, после разговора с принцессой о том, что новых мехаводов нужно быстрее обучить, они и в воскресенье решили тренировку организовать.
До бухты Емар домчал, словно на крыльях прилетел. И уже издали увидел, что чёрный мех вместе с синим неподалёку от пляжа стоят. Вскоре разглядел и широкую спину подполковника, и чёрный мундир Агнессы, которая с ним рядом стоит.
Обычно я примерно на час позже приезжал сюда, и он уже занимался новобранцами. Видимо, пока ждут, общаются.
Спесь моя схлынула, как только гвардейца увидел. Притормозил коня и встал с растущей внутри неуверенностью. То, как кипел от злости поручик гвардейцев Илья, меня даже в какой–то момент позабавило. Но что если и подполковник на дух не переносит имя Сабурова? Все ж они с Небесной принцессой солидарны. Она ненавидит, и эти…
А представиться ведь мне придётся.
И не знаю теперь, как отреагирую на его нелестные высказывания при девушке, которая мне не безразлична.
А если для неё проще держать наши отношения в тайне? По крайней мере, пока мы лучше не узнаем друг друга. И не поймём окончательно, что всё прочее — это пустое. И не важно, что скажут другие.
Наверное, я размечтался. Уже и в платье свадебном её представил с венком из жёлтых одуванчиков. В белом наряде, в каком вчера Анна была.
Он мыслей о дочке Третьякова сразу взбодрился. И почему же она лезет мне в голову сейчас??
Развернул коня и поскакал домой по обходной тропе через рощу, за которой легко скрылся от их глаз. Возможно, они заметили приближение, услышав топот копыт, но вряд ли рассмотрели гусара.
Преодолев метров двести, притормозил коня резко. Заржал бедный, на дыбы встав. Ему тоже вчера досталось, думал, захромает или подкову потеряет. Но повезло.
Осознав, что к девушке, как магнитом тянет, не могу уехать. Просто не могу. Не мыслю. Лучше, как лев вокруг да около добычи, но знать буду, что она тут. А не с кем–то ещё.
Поэтому спрыгиваю с коня, отвожу его в заросли, за сук привязав. И сам там же на траву плюхаюсь, спиной распластавшись.
Подожду немного. Подполковник уйдёт через двадцать минут, когда эти прибегут. Только бы тащились быстрее, ленивые, как телята. И только бы Агнесса не улетела. Она ведь что птица вольная.
Так и уснул!
Пробудился, вскочил, как ошпаренный. Потому что уже полдень!
Конь на месте, травку щипает. В груди стремительно холодеет, букета в седле нет!
Заметался вокруг. Таких цветов здесь и в помине не растёт! Как я такой красивый теперь добуду?!
— Сожрал что ли?! — Трясу коня за ремни и с отчаянием в голосе браню. — Это ж не тебе, ну морда, погоди у меня.
— А кому? — Раздался голос Агнессы за спиной!!
Развернулся с сердцем, набирающим обороты. Рот раскрыл, аж задуло туда.
Девушка метрах в шести в чёрном мундире стоит с опущенной головой, как раз на утерянный букет у своих ног смотрит.
Медлю, слов связать не могу. Куда–то из головы все мысли вылетели. А она всё ждёт, статуей встав практически по стойке «смирно». Лицо волосами завесила, и не ясно, что выражает оно.