Рубежи свободы

Савин Владислав

И тогда я решил написать книгу. Отдать последний долг тем борцам за свободу Украины, отвагу которых я видел — и не мог защитить на том судилище, которому рукоплескала не одна Совдепия, но, к сожалению, и мои соотечественники. Видя лишь "пиратство", и совершенно не думая, что толкнуло юных героев на этот безнадежный шаг. Если бы я был адвокатом на том процессе, то я бы сказал:

— В любой нации, лишь меньшинство (как правило, из образованного населения) готово отстаивать подлинно национальные интересы. А большинство же, это просто инертная масса, довольная лишь тем, что живет, сыта, удовлетворяет свои инстинкты. Готовая пойти за любым, кто ее накормит, оденет, даст работу и жилье, обеспечит закон и порядок — забыв свою веру, кровь и язык. Скажите, господа судьи — как следует поступать национальной элите, когда предает толпа?

ОУН-УПА воевало

против собственного народа? Нет, это истинные представители украинской нации воевали против предателей — что с того, что эти предатели составили большинство? Что делать с теми, кто ради сытости и покоя готов отринуть истинные, дедовские знамена, той великой Украины, которая раньше простиралась до Волги — и стать московитами, и по духу, и по вере, и по языку? В Киеве больше не слышна украинская речь — потому что эта территория уже заселена этническими русскими (азиатской расы), а европейцы-украинцы вытеснены в Карпаты! Дикая периферия Великой Украины (еще именуемой Киевская Русь) попала под власть Орды, и стала азиатским Московским царством — а теперь пытается распространить свое влияние обратно на исконно славянские земли. Польша испытала это полтораста лет назад — когда оказалось, что народ в большинстве своем недостоин лучших сынов своей нации, великодержавной шляхты. Повстанцы из ОУН-УПА кажутся излишне жестокими — нам, привыкшим к Хартии Вольностей и Конвенциям ведения войн. А как им быть, в войне против собственного народа, большинство которого стало врагами, предателями своей нации? Когда предать гораздо выгоднее, чем сохранить верность? Когда принять чужой порядок — значит, быть сытым и в тепле, а отстаивать дедовский, это добровольно подвергнуть лишениям себя и свою семью. Когда, чтобы удержать под знаменем своих же бойцов, нет никаких иных средств, кроме самого жестокого террора. Даже по подозрению, казнить возможно и невиновных — потому что нет никакой возможности в достоверном расследовании. И нет надежды, что придут освободители с запада, и принесут свободу.

Прежде, чем строить царство божие — надо выполоть сорняки, отделить овец от козлищ. Прежде чем осуждать украинского повстанца, поймите, как ему было тяжело! Когда он должен был своими руками убить отца — не благославившего на "греховное" дело. Мать — не захотевшую забыть прежние времена. Брата — посмевшего взять оружие против. Сестру — не захотевшую порвать с русскими подругами. Жену — не надевшую украинское платье. Сына — за то, что он скажет хоть слово по-русски. Это ужасно, скажете вы — но подлинно виновны в том русские, отравившие души невинных людей своим ядом, а не те, кто вынужден был исполнить приговор! Придется разрушить все, что русские построили, чтобы освободиться — при лучине сидеть и деревянной сохой пахать, но разве не лучше быть голодными, но свободными, чем сытыми, но в рабстве? Так склоните головы перед идущими на смерть. Готовыми пройти через кровь и грязь — ради свободы. Ще не вмерла Украина — вслушайтесь в каждой слово этой песни! Когда я впервые услышал этот гимн, написанный в прошлом веке даже не украинцем, а группой каких-то поляков, едва ли не ради смеха вольно переведших на украинский широко известную "еще Польша не сгинела", то она мне показалась жутким похоронным завыванием, вместо победного марша, не вдохновение солдат, идущих в бой (как в оригинале), а стон рабов, еще только мечтающих восстать. Затем я пробовал увидеть прекрасное и величественное содержание за уродливой формой — и склонил голову перед величием повстанцев, под самым страшным гнетом хранящих мечту о свободе.

Я сказал бы это, будь на том суде адвокатом — а не свидетелем, могущим в любой момент стать обвиняемым. И никто бы не услышал меня, сгинувшего в ледяном Гулаге среди сибирских дикарей. Потому я промолчал там — и говорю здесь. А кроме того, я очень надеюсь, что эта книга будет иметь у нашей публики коммерческий успех, и принесет мне намного больший гонорар, чем тот, что я так и не получил за репортаж с "Нахимова". Разве это не будет также благом для дела свободы?

Где-то в Голливуде. Много лет спустя.

Ну что вы мне на этот раз принесли, мистер Гигиенидзе? "Заложники", ну название могло быть и покрасившее. Что, вы имеете в виду двоякость — не только те, кого ваши герои на пароходе в заложники брали, но и они сами, в стране-тюрьме. Ладно, может и сойдет.

Ну и где эти ужасы сталинского СССР показаны? Я вижу лишь муторные душевные терзания в стиле самой скучной

достоевщины, "тварь я трусливая, или право имею". Наш зритель этого не поймет — переделать! Показать что СССР при Сталине тюрьмой и был — всюду патрули, облавы, проверки документов, комендантский час, все ходят строем и под конвоем, одетые в униформу "ватник", в одно время на работу и с работы, кто опоздает на минуту, того арестовывают и в ГУЛАГ. И с самого начала драйв нужен, чтобы зрителя увлечь — покажите, село на Украине, мазанки, аисты на крышах, мирная идиллия, и как в эту пастораль врываются солдаты НКВД, всех взрослых расстреливают, детей тоже хотят, но офицер говорит, этих в детдом, чтоб выросли и работали на Советскую Власть.

Больше ужаса, больше слез! Покажите, как этих бедных детишек в детдоме морят голодом и избивают за малейшую провинность. Но случайно они узнают — как, подумайте, из случайно попавшей газеты, или тайно слушая радио — что есть такая страна, Америка, оплот свободы! И они решают попасть туда.

Нет, сначала пусть они сбегут из детдома и, добыв оружие, сражаются за свободу Украины, которую поработили проклятые москали, так там русских называют. Но местные фермеры, смирившись с рабством, не хотят их поддержать — и нашим героям приходится казнить предателей, пусть и с излишней жестокостью. А затем, поняв что восстания не поднять, наши юные герои бегут в Одессу и там садятся на пароход. Мечтая лишь уплыть из СССР к свободе!

Так, с драйвом разобрались — теперь, чтоб зрителя захватить, нужен секс. На пароходе среди пассажиров, русский генерал со свитой. Увидев украинских девушек (слышал, они бывают довольно красивы) он приказывает — эту и эту, в мою каюту. И адъютанты бегут исполнять. Тогда отважные юноши, чтобы не дать своих подруг на поругание, открывают стрельбу. Убит генерал, убита его свита — но остальные пассажиры и экипаж остаются глухи к призывам, плыть к свободе, им дороже никчемная жизнь в сталинской казарме. Капитан судна говорит, что курс на юг — а сам поворачивает на север, к советским берегам.

Ну а дальше — у вас написано приемлемо. По авторитетному свидетельству Гарднера, бывшего на том пароходе. Как против горстки детей были брошены отъявленные головорезы из "осназ", с приказом, пленных не брать. Как они убивали всех, особенно девушек, после разнузданного насилия, и выбрасывали трупы за борт на съедение черноморским акулам. И лишь немногие были пощажены, чтобы казнить их после показательного процесса в Москве.

Должен быть и хеппи-энд? Главный герой, кстати имя ему замените, пусть будет Иосиф Церетели — что говорите, не украинское имя? Вы меня учить будете — я сам знал здесь в Штатах парня, приехавшего откуда-то из России, которого звали так! Хочу его увековечить. А остальные — ну пусть будут Каха, Пата, Гега, Давид, Грицько — ну да, знал я когда-то и этих людей. Шестеро юношей — ладно, добавьте к ним и одну девушку для остроты — успевают прыгнуть за борт. Нет, лучше пусть они шлюпку незаметно спустят и уплывут! Дальше, минут на пять экранного времени, страдания посреди моря без пиши и воды, солнце жжет, акульи плавники вокруг. "Но мы ни о чем не жалеем — если умрем, так свободными", впишите эти слова кому-то из героев. И тут спасение — всплывает американская подлодка, заметив несчастных в перископ.

Ну а дальше — у Иосифа в Штатах оказывается какой-то родственник, уехавший еще в большевистскую революцию и ставший здесь миллионером. И наш герой женится на спасенной девушке, поступает в Гарвард, становится преуспевающим бизнесменом. И финальная сцена, когда он говорит своим товарищам, собравшимся за столом — мы должны помнить о соотечественниках, томящихся под коммунистической тиранией.

Вы все записали, или запомнили? Завтра жду от вас переписанный сценарий.

И если этот фильм не возьмет приз на, какой у нас ожидается ближайший конкурс, "Золотой Кентавр"? Так вот, если нашему шедевру не будут рукоплескать, и оставят без награды — я свой галстук публично съем!

США, "Бирмингем пост".

Вчера, 16 июля состоялось шествие сторонников преподобного Уильямсона, "Алабамского Пророка", в защиту американских ценностей и белой расы. В завершение которого, Пророк произнес речь перед многотысячной толпой, повторив свой рассказ про "вещий сон", где Америкой управляет черный президент — что будет, если дать каждому чернокожему гражданские права! Полиция обеспечивала идеальный порядок, никаких происшествий не случилось. Были избиты несколько ниггеров, не сообразивших убраться с улиц.