Рубиновая верность
Шрифт:
– То есть ты хочешь сказать, что… развлекался тут с домработницей, потому что я была в офисе? – горько усмехнулась я.
– Сегодня уж точно поэтому, – согласился Назаренко. – Мне пришлось заехать домой за документами, а тебя, увы, нет.
– А Птицына давно к твоим услугам?
– Всегда.
– То есть? – вскинулась я.
– То есть я знаю ее очень давно. Она много лет была нашей соседкой по лестничной площадке на Звездной улице. К тому времени, как ты поселилась у меня, она уже съехала.
– Значит, она не домработница! Ты специально
– Нет, – не дал мне договорить Назаренко. – Она сейчас действительно является домработницей по найму, и то, что попала именно к нам, – чистое совпадение. Поверь. Мне незачем тебя обманывать. Анна и сама удивилась, когда увидела, что я тот самый Назаренко.
– Илюша, – назвала я его по имени, что делала очень редко, – она же старая!!
– Для того, в каком качестве я ее использую, она еще очень даже хороша, – цинично отозвался Назаренко, не отводя глаз.
– И… и много у тебя таких… ну… которых ты используешь, когда меня нет в нужном месте? – спросила я, жалко шурша пересохшими губами.
– Не считал.
– Ну… примерно?
– Рита! Зачем тебе это?!
– Просто… интересно… сколько же тебе этого надо…
– Не больше, чем любому другому мужику! Я много работаю! Ты же знаешь!
– И что… с экономистом Верой Матвеевной ты тоже… если приходилось задерживаться… Ей, кажется, лет сорок…
– Если она не против, то я, разумеется, никогда не возражаю.
– И с теми, которые… ну… где я работала…
– Не помню, Рита!! У меня целая сеть магазинов, пекарен и офисов!
– Ужас!!! Назаренко, а ты не боишься подхватить какую-нибудь нехорошую болезнь?!
– Все мои женщины с санитарными книжками, – невозмутимо отозвался он.
– То есть без книжек ты… ни-ни…
– Прекрати!
– Не прекращу!! А меня ты спросил, хочу ли я быть одной из этих… с книжками… тем более что у меня-то ее как раз и нет?!
– Конечно, хочешь, – улыбнулся он.
– Да?!
– Да. Ты хочешь быть со мной, Рита, а я хочу, чтобы именно ты встречала меня вечером с работы. Мне казалось, что мы неплохо существуем. Разве нет?
– Слушай, Назаренко, а ведь я из-за того, что ты много работаешь, живу в сплошном воздержании! Может, мне тоже… расслабляться с кем-нибудь, когда тебя нет в нужном месте? Например, с садовником, которого ты недавно пригласил на дачный участок! Он ничего еще мужичок! Крепкий! – Я расхохоталась и встала перед ним, уперев руки в бока. – Точно! Он тоже вполне сгодится в том качестве, в котором ты используешь Птицыну! Он даже…
Я не договорила, потому что Назаренко отвесил мне такую увесистую оплеуху, что громко клацнули зубы и из прикушенной губы потекла кровь. Я, еще не почувствовав боли, с удивлением рассматривала ее капли на своих пальцах, когда Илья закричал во всю силу своих легких:
– Я имею на это право, потому что как вол обеспечиваю тебе сытую и красивую жизнь! А у тебя есть все, что только захочешь! Я никогда для тебя денег не жалел! И все, что от тебя требуется взамен, – это украшать мою жизнь! Думаю, что не так уж много
Губа медленно распухала. Я силилась вспомнить, где уже слышала что-то подобное… Ах, да… Саша Сычев любил говорить, что он не так уж много от меня просит… Интересно, как он себя вел бы, если бы зарабатывал столько, сколько Назаренко. Наверняка держал бы меня в ежовых рукавицах, и, возможно, я подчинилась бы ему. Тогда и Любашка Зацепина не пострадала бы. Однако я помню, как Сычев здорово испугался, когда я первый раз попыталась выставить его из своей квартиры. Да. Испугался.
Я резко отвернулась от Назаренко, бросилась к большому зеркальному шкафу, который сама выбрала для нашей спальни, и вытащила из него свои старые джинсы и джемпер, в которых переехала еще на Звездную улицу. Кто знает, почему я их не выбросила? Скинув модельный костюм, я собиралась влезть в джинсы, но Назаренко в один прыжок оказался возле меня. Он выдернул старые брюки из моих рук и отбросил далеко в сторону.
– В чем дело?! – гаркнул он.
– В том, что я уезжаю домой, – ответила я как можно спокойнее.
– Ну ладно, Рита… прости… – примирительно начал он. – Это я от… страха, поверь…
– От какого еще страха? – Я все-таки крикнула, не сумев выдержать спокойный тон.
– Ну… я не могу даже представить тебя… с другим…
– Меня не можешь, а сам, значит…
– Да я же мужик, Рита… Простой, по большому счету малообразованный, обыкновенный… А ты… – Он развернул меня за плечи к себе. – Ты же особенная, Ритуля… Ты красавица… И я с тобой не могу, как… со всеми этими бабами… Сначала мог, да… а теперь нет… С тобой надо, чтобы все красиво, тонко… а с ними… В общем… когда я уставший и обессиленный, я могу их попросить или… заставить сделать, что угодно… Тебя не могу, а их запросто…
Я смотрела ему в лицо и не могла понять, нравится ли мне то, что я от него слышу. С одной стороны, он вроде бы говорит довольно изощренные комплименты, с другой – он запросто может с другими… с другими… И эти другие знают, что он мне изменяет, и хихикают надо мной…
Я еще размышляла, а Назаренко уже торопливо раздевал меня, благо я и так была полураздета.
– Вот сейчас я все для тебя сделаю, – приговаривал он. – Ты будешь так довольна, так счастлива, что забудешь всех этих баб… для них я никогда так… Это они только для меня… А тебя я сам хочу радовать… чтобы у тебя слезы от восторга… Девочка моя…
И он получил от меня слезы восторга, которые приводили в восторг его самого. Назаренко действительно знал, как мне угодить. Я даже забыла, что лежу на том же самом белье, где только что… В общем, я поняла, что никуда от него не уйду, потому что люблю его и вынуждена буду принять в комплекте со всеми другими женщинами. Я простила Илью, но взяла слово, что он никогда не будет приводить женщин в наш дом и укладываться с ними в нашу постель. Еще я потребовала уволить Птицыну и не заводить больше никаких домработниц, чтобы ему не впадать в искушение, если вдруг опять забудет дома документы.