Ручьи весенние
Шрифт:
Этот ползающий пьяный мужик за окном долго не давал Андрею спать.
В понедельник молодой агроном познакомился с директором МТС Игнатом Петровичем Кочкиным.
Андрей вошел в кабинет, когда Кочкин из графина, прямо через горлышко, пил принесенный ему Матильдой мутный огуречный рассол. Опорожнив графин, Игнат Петрович крякнул и так тяжело опустился в старое кресло, что пружины застонали.
— Будем знакомы, товарищ главный агроном. Мне и Матильда доложила и вообще сказывали, — вяло, точно ему стоило это большого труда, произносил каждое слово флегматичный Кочкин. Крупное, безусое, какое-то мягкое бабье лицо
Помолчали. Андрей попросил разрешения поселиться в маленькой, в одно окно, комнатке конторы. Раньше в ней были свалены журналы и устаревшие бланки отчетности.
— Поставлю стол, стул, койку, под койку — чемодан. Матильда выбелит, и мне будет удобно.
Преимущество жизни здесь, а не в большом селе Предгорном, где жили все работники МТС, для Андрея было бесспорно.
— Всегда на работе — раз… — он загнул мизинец левой руки.
— Это не плюс, а минус, — вяло улыбаясь, возразил Игнат Петрович. — После работы отдых требуется, а тут вам одни телефоны покою не дадут…
Не слушая директора, Андрей загнул безымянный палец.
— Постоянная телефонная связь с председателями колхозов, с агрономами — два, электрический свет и радио, чего нет в селе, — три…
— Габер суп из семи круп в столовой МТС, — лениво пошутил Кочкин, — четыре… В нашей столовой, Андрей Никодимович, в лучшем случае щи и каша, а в деревне вам хозяйка и оладушек, и яишенку, а то и пирожишко какой-нибудь завернет… У нас даже слесарята и те из дому завтрак в добавку к столовским обедам прихватывают. А в праздники? Ведь столовая в выходные дни вообще закрывается! — Этот аргумент Игнат Петрович приберег к концу и считал его неотразимым.
— Ну, в праздники мне Матильда будет кофе варить, а хлеба, в крайности пряников каких-нибудь, я и в нашем ларьке достану. Ведь ларек-то по выходным дням торгует…
— Когда же ему и торговать, как не по выходным? — многозначительно улыбнулся Кочкин. — Вообще не возражаю, Андрей Никодимович. Должно быть, верно мне Поль Робсон сказал: «Молодость на крыльях летает и мечтой питается…» Есть у нас здесь свой доморощенный прибаутошник. Мужик на все руки. И что вообще удивительно — водку не пьет… — Кочкин раздумчиво пожевал толстыми мягкими губами, еще раз окинул Андрея большими бесцветными глазами с какими-то тяжелыми, как у вола, веками и закончил: — Уж больно вы ему понравились.
Всегда хмурый, необщительный, директор ласково посматривал на Андрея. Вспоминал ли Кочкин свою юность, или и ему понравился рассказ Ивана Анисимовича Шукайло о случае у комбайна с прославленным на весь район Никанором Фунтиковым, только он искренне отговаривал главного агронома от такого, как ему казалось, чрезмерного усердия.
Но настойчивость Андрея победила.
— Вообще-то я не возражаю, — после продолжительного молчания повторил Кочкин, — только думаю, что вы это по неопытности так рассуждаете. Что же касается меня как директора, то, по совести скажу, мне даже выгодно иметь в конторе круглосуточного ответственного работника: вечерами и даже ночами частенько из райкома, из райисполкома звонят, а к телефону и Матильда-то не всегда случается… Да и вообще, вы представляете, как старуха говорит по телефону: ее только безъязыкий да святой не пошлют к черту.
Андрей Корнев в тот же день еще раз удивил Кочкина.
— Игнат Петрович, мне кажется, вы допустили большую ошибку в МТС…
Лениво вскинув на агронома набрякшие воловьи веки, Кочкин не спеша спросил:
— Какую?
— Как
Кочкин еле заметно улыбнулся.
— Пьют здесь вообще зверски. Пьяные гробят технику, с опохмелу по нескольку дней не выходят на работу. Пьяные возчики горючего загоняют лошадей, случается, и бочки теряют… А вообще-то насчет ларька вы как сговорились с Лойко — это лучший председатель лучшего нашего колхоза, — он мне, знаете, то же самое сказал: «Уберите, — говорит, — этот соблазн подальше от трактористов…»
От непривычки говорить много директор долго отдувался, точно поднялся на высокую гору.
— Да, как видите, и у нас не все плохо: есть и у нас свой колхоз-миллионер, «Знамя коммунизма» называется. Из равнинных он самый дальний. И в нем, на удивленье, не только председатель, а и рядовые колхозники, почитай, все трезвенники. Так эти самые лойковцы смеются над красноурожаевцами, говорят: «Люди в «Урожае» хорошие, да только рот у них плохой». — Директор попыхтел, помолчал, подумал и, тряхнув головой, закончил: — Не скрою: вообще и я пью. Глушь. Кино раз в два месяца.
Андрей не стал больше вести речь с директором на эту тему: опухшее с воскресного перепоя лицо Кочкина говорило само за себя.
Но пьянка в выходной день меркла перед гульбой в дни получек и особенно в торжественные праздники.
Андрею сказали, что молодой учитель школы-семилетки и его жена, тоже учительница, попытались начать борьбу с пьянством в Предгорном и даже написали об этом заметку в районную газету, но пьяные хулиганы пригрозили избить их до полусмерти, и они опустили руки. Пили тут действительно «зверски». Не рюмками, не стопками, а чайными стаканами, соревнуясь, кто больше выпьет. Закусывали, как образно выражались пьяницы, «мануфактурой» — рукавом. В этом установился какой-то свой, предгорновский шик.
Вот почему даже на почту, чтобы послать домой поздравительные телеграммы, Андрей не пошел. Да, гулял и почтарь, в обычное время тихий и скромный человек. На дверях почты три дня висел замок. Лишь на четвертый в ремонтные мастерские явились рабочие, но и они больше «углублялись» в сладостные воспоминания о празднике, чем занимались ремонтом.
Как ни вызывали отдельных мастеров, не помогало. Гулял главный инженер Шпанов, пил и не показывался в контору опухший, весь в багрово-сизых подтеках под глазами директор Кочкин. В конторе МТС, кроме секретарши Кати, уборщицы Матильды и двух сторожих, никого не было.
Потрясенный молодой агроном написал письмо в райком партии. В письме были слова о чудовищном разрыве между производственной дисциплиной на заводах и в таких МТС, как Войковская, в таких колхозах, как «Красный урожай».
«Судьбы колхозников, благополучие страны — в руках механизаторов. Но почему в такое напряженное время, когда дорог каждый день, на полях простаивает техника МТС? Почему безнаказанно гуляют главный инженер и директор?
Рабочий день нашей Родины — большое, весомое мерило. В один день Алтайский тракторный завод выпускает около пятидесяти отличных тракторов. И каждый трактор в одну только смену может вспахать шесть-восемь, а иногда и двенадцать гектаров. И можно пропьянствовать этот день, а сев на трактор — вывести машину из строя, пустить на ветер труд большого человеческого коллектива».